47
Глава 2
ЧЕРТЫ ОБРЯДНОСТИ И ЭТНОС НАСЕЛЕНИЯ ЯНТАРНОГО КРАЯ В РИМСКУЮ ЭПОХУ
Рис. 14. Юго-Восточная Балтия в раннем железном веке и в эпоху римского влияния. С.49.
Рис. 15. Погр. XIIII могильника Хрустальное. С.52.
Рис. 16. Металлические находки из погр. XIIII Хрустальное. С.53.
Рис. 17. Погребение на могильнике Изобильное. С.55.
Рис. 18. Внешний вид раскопанного в Изобильном погребения. С.56.
Проблема идентичности этноса жителей Юго-Восточной Балтии зависит от степени связей поздней фазы культуры самбийских курганов и древностей эстиев, населявших Янтарный край в первых веках нашей эры. Эта проблема считается в современной археологии балтов решённой. Ещё в 1974 г. Ян Ясканис, анализируя погребальные ритуалы западных балтов римского времени, писал: "В раннеримском периоде курганы существуют в северо-западном регионе, на полуострове Самбия и... в северо-восточной части Мазурского Поозерья" (JaskanisJ., 1974, S. 71). Относимые ко времени не позже II в. н.э. (Okulicz J., 1973, S. 367), эти курганные погребения обозначаются в культуре Янтарного берега раннеримского времени рудиментами традиций раннего железного века. Считается доказанным то, что такая архаика погребального обряда показывает преемственность обычаев жителей Самбии второй половине I тысяч, до н. э. и генетически связанных с ними эстиев. Этот народ осуществлял под курганами не урновые кремации, как ранее, а перешёл под влиянием жителей Восточного Поморья и Литовского Взморья к обряду ингумации (Kaczyfiski M., 1987, S. 31). Данное мнение было ведущим среди археологов Пруссии нач. XX в. (Gaerte W., 1929, S. 147) и в настоящее время продолжает существовать в европейской археологии (Nowakowski W., 1996, S. 62). Эта концепция, возведённая в ранг аксиомы, была поставлена под сомнение Люцией Окулич-Козарын, считавшей генетическую связь между культурой западнобалтийских курганов и древностями Самбии раннеримского времени пока не доказанной, как, впрочем, и балтский этнический характер местных древностей раннего железного века (Okulicz L., 1970, S. 155, 156). Возвращение к конкретному материалу, добытому раскопками, производившимися в Восточной Пруссии в кон. XIX - нач. XX в., представляет данную проблему в новом свете.
Как показывают данные полевых исследований, погребальные насыпи, известные на Янтарном берегу и в его окрестностях в раннеримское время, имеют высоту не более 1,5м, содержат отдельные урновые или безурновые трупосожжения на уровне материка или трупоположения в ямах, выбранных в
48
древности с верхнего уровня материка (Jaskanis J., 1974, S. 71). При картировании таких объектов (рис. 14,В) выясняется, что они, в отличие от могильников культуры западнобалтийских курганов (рис. 14,А), встречены лишь в нескольких пунктах Самбии, бывшей с эпохи бронзы центром распространения идеи сооружения курганов. Возникает справедливый вопрос: являются ли действительно подкурганными те погребения, которые Ян Ясканис отметил на своей карте (рис. 14,В) как могильные насыпи раннеримского времени? Ответить на этот вопрос поможет каталог основного массива этих погребальных объектов, нумеруемых в соответствии со списком Я. Ясканиса (Jaskanis J., 1974, S. 277).
45. ДУБРОВКА, Зеленоградский р-н Калининградской обл. России (бывш. Regehnen, Kr. Fischhausen). В 1887г. проф. Георг Буяк раскопал на могильнике 22 каменные кладки, перекрывавшие урновые трупосожжения. Высота данных кладок, камни в которых были расположены концентрически, достигала не более 0,33 м. Захоронения коней (точнее - конских шкур) были при этом обнаружены в нижних частях могильных ям. Судя по элементам погребального инвентаря, данный могильник датируется нач. III в. н. э. Севернее этого могильника находятся курганы, реально относящиеся к раннему железному веку (BujackG., 1887-1888d, S. 122, 123).
49. КЛЕВЕРНОЕ, Зеленоградский р-н (бывш. Drusker Forst, Kr. Fischhausen). В 1889 г. проф. Г. Буяк исследовал здесь 21 каменную кладку, имевшую концентрическую структуру, являвшуюся полной аналогией кладкам в Дубровке (см. № 45) и относимую к началу нашей эры. В пределах данного могильника имеются курганы (№№ IV, V, VI, VIII, XII, вые. до 1,5 м). В одном из этих курганов найден каменный топор эпохи поздней бронзы (Bujack G., 1889, Taf. V). Частично эти курганы, относящиеся, видимо, к ранней фазе культуры западнобалтийских курганов, нарушены при сооружении погребений II- III вв. н.э. (BujackG., 1889, S. 113-116).
60. ГЕРОЙСКОЕ, Зеленоградский р-н (бывш. Goithenen, Kr. Fischhausen). В 1906 г. Адальберт Бецценбергер и Эмиль Холлак раскопали в данном пункте грунтовой могильник IV-V вв. н. э. Согласно сообщению местных жителей, пашня у пос. Goithenen "...ранее была покрыта лесом и низкими каменными курганами (небольших размеров), располагавшимися вплотную друг к другу, в которых находились урны между плоскими камнями" (Bezzenberger А., 1914а, S. 132). Однако этот курганный могильник раннего железного века, уничтоженный распашкой к нач. XX в., находился в 30 м от памятника, исследованного А. Бецценбергером и Э. Холлаком, и не имеет никакого отношения к древностям эстиев эпохи римского влияния.
95. ЯРОСЛАВСКОЕ, Зеленоградский р-н (бывш. Schlakalken, Kr. Fischhausen). В 1893 г. управляющий Восточно-Прусским провинциальным музеем Карл Кречман раскопал на могильнике 38 погребений, представлявших собой курганообразные возвышения почвы, образованные кладками, состоявшими из
50
2-3 слоев камней, перекрывавших урновые и безурновые трупосожжения, а также и трупоположения. Диаметр кладок достигал 5 м, их высота - не более 0,4 м. Особый интерес вызывает погр. 1, где каменная кладка перекрывала выложенный из камней круг диаметром ок. 5 м. В северной части этого круга выявлено ориентированное на север трупоположение, причём стенки могилы были выложены камнями. Среди инвентаря этого воинского захоронения найдена бронзовая фибула типа AV,125, датирующая погр. 1 этапом B2/С1 = 150- 200 гг. н. э. К западу от этого трупоположения обнаружены зубы коня с двумя пряжками от упряжи (Jankuhn H., 1939, S. 246, 247). Данный комплекс, не находящий по своему обряду никаких аналогий в местном материале предшествующего времени, считается одним из древнейших погребений с захоронением коня в Юго-Восточной Балтии (Nowakowski W., 1996, S. 63).
256. РАДУЖНОЕ, Озёрский р-н (бывш. Rominten, Kr. Darkehmen). В 1895 г. А. Бецценбергер раскапывал у этого пункта фунтовой могильник, относящийся к I-III вв. н. э., и содержавший каменные кладки различных в плане форм: "...место могильника ранее являлось лесным массивом, из почвы которого выступали сооружения (в виде) групп камней с продольными отверстиями, (выглядевшие) как круглые, поросшие травой невысокие всхолмления" (Bezzenberger А., 1896, S. 36). Видимо, при уничтожении в этой местности леса, происшедшем к кон. XIX в., подверглись разрушению и верхние части каменных кладок, ранее под травяным покровом напоминавшие "невысокие всхолмления".
320. бывш. WARGENAU-KUNTERSTRAUCH, в действительности -WICKIAU, Кг. Fischhausen (ныне - пос. Клинцовка, Зеленоградский р-н). В 1899 г. проф. И. Хейдек исследовал в данном пункте 18 грунтовых погребений с трупоположениями в колодах ("сакрофагах") и с урновыми трупосожжениями. Курганы "позднеязыческого времени" (X-XI вв.) расположены в совр. урочище Дубки, в 0,7 км к юго-западу от этого могильника. Инвентарь датирует погребения, вскрытые вуроч. Кунтерштраух, фазами B2 - C1/C2(Heydeck J., 1909, S. 207-216).
325. бывш. WENGERIN, Kr. Insterburg (Черняховский р-н). Могильник исследовали Фрёлих, Карл Энгель (1931 г.), Вальтер Грунерт и Вальтер Гронау (1936 г.), вскрывшие в общей сложности 60 погребений, представлявших собой преимущественно урновые и безурновые трупосожжения II-III вв. н. э. Среди них интерес представляет погр. 35, до раскопок представлявшее собой возвышение диаметром 5 м и высотой до 0,4 м. После снятия травяного покрова выяснилось, что он скрывал кладку из одного слоя камней, по своему периметру окружённую кольцом из крупных валунов. Под камнями кладки найдена каменная стела. Ниже, в двух ямах глубиной 0,7 и 0,8 м найдены безурновые сожжения. Непосредственно с северо-запада к кладке этого комплекса примыкает урновое трупосожжение с инвентарём III-IV вв. н. э. Лишь комплекс 60, находившийся на восточной окраине могильника, представлял собой действительно курган, насыпь которого включала три слоя камней. Под ними были обнаружены два ка-
51
менных ящика (высота стенок одного из них - до 0,3 м). К сожалению, данный комплекс эпохи бронзы не был изучен до конца (Grunert W., 1935, S. 50, 51, 55).
Таким образом, как показывают данные каталога, "курганы", отмеченные Я. Ясканисом в ареале эстиев раннеримского времени, на поверку оказываются либо могильными насыпями второй половины I тысяч, до н. э., либо грунтовыми погребениями, над которыми располагались каменные кладки, теоретически могущие являться слабыми рудиментами курганной традиции, но явно не представляющие собой курганы. Остается рассмотреть неоднократно публиковавшиеся комплексы в:
26. ХРУСТАЛЬНОЕ, Зеленоградский р-н (бывш. Wiekau, Кг. Fischhausen). В августе-сентябре 1884 г. Иоганн Хейдек при содействии рисовальщика Эккарта раскопал в этом пункте 58 погребений. В первой публикации этих раскопок речь не шла о курганах, И. Хейдек сосредоточился в ней на описании обнаруженных при раскопках трупоположениях в деревянных "саркофагах". Правда, несожжённые костные останки здесь, как и в целом на памятниках Юго-Восточной Балтии I тысяч, н. э., не сохранились (Heydeck J., 1900-1904, S. 217) ввиду особенностей почвы. Кроме того, в этом полевом сезоне при раскопках в Wiekau были обнаружены и 48 трупосожжений. Кальцинированные кости находились преимущественно в урнах, перекрытых круглыми в плане каменными кладками и сопровождались сосудами-приставками, бронзовыми фибулами, браслетами с заходящими концами, пряжками с круглой рамкой типа Доллькайм-Роминтен, датируемыми I-III вв. н. э. (Bujack G., 1887-1888b, S. 276-283). Особую группу в планиграфии этого могильника занимали 10 тру-поположений, в могильных ямах которых были зафиксированы слои коричневого цвета, оставленные деревянными гробами (?) (Bujack G., 1887-1888а, S. 273). Известнейшим на этом памятнике является
Погребение ХIIII (по нумерации И. Хейдека). В яме глубиной ок. 0,5 м от уровня пахоты И. Хейдек и Эккарт "нашли лишь белые следы костей вместе с коричневыми следами, оставленными (древесной) корой саркофагов". К северу от края могильной ямы находились в каменном ящике 4 сосуда-приставки, один из которых содержал остатки погребального костра (рис. 15,3). У восточного края могилы лежали остатки щита и двух сломанных наконечников копий (рис. 16,h,q,i,l). Прочий инвентарь - железные пряжка, фибула, топор и боевой нож, бронзовая фибула (рис. 16,p,n,o,k) не получили в публикации подробного описания (Heydeck J., 1900-1904b, S. 218). Долгие годы это погребение благодаря реконструкции И. Хейдека (рис. 15,6) считалось подкурганным. Правда, в новейшей републикации В. Новаковским погр. ХПП принадлежность данного захоронения к грунтовым или подкурганным вообще не рассматривается. Заслуживает внимания обозначение сосудов-приставок из этого комплекса как "кружка типа Викау" и датировка комплекса этапом B2/С1 = 150-200 гг. н. э, (Nowakowski W., 1996, S. 29, 30). На самом деле, согласно полевому эскизу Эккарта, скопированному в 1931 г. Генрихом Зоммером и сохранённому в Замланд-Музеум, г. Пиннеберг (приношу благодарность сотруднице музея Госпоже Гизеле Гуссфельд за возможность скопировать этот рисунок), камни, составлявшие панцирь над могилой, практически не выступали над по-
52
верхностью земли (рис. 15,7). Сооружение этого погребального комплекса можно реконструировать следующим образом:
1) В насыпь кургана эпохи раннего железа, ближайший аналог которому находится планиграфически рядом с погр. ХIIII, перед совершением захоронения в насыпи трупоположения в "саркофаге" была по линии север-юг прокопана траншея (рис. 15,1,2). В результате этого каменный панцирь кургана по его оси север-юг оказался потревоженным.
2) Из обнаруженного в кургане каменного ящика были изъяты урны и заменены у восточного края новой могилы сосудами-приставками ("кружки типа Викау") с остатками ритуальных пищи и костра. При этом на днище одной из
53
этих "кружек" (рис. 15,4,5) явно раннеримского времени древний керамист имитировал позднелатенское сакральное изображение (Okulicz J., 1973, Ryc. 155,а), как бы воссоздавая антураж погребального инвентаря конца I тысяч, до н. э. Возможно, образец этого орнамента был попросту обнаружен на урнах, извлечённых эстиями в кургане из каменного ящика.
3) Затем в выкопанной траншее был помещён костяк в деревянном "саркофаге" с ориентацией головой на север. Покойному сопутствовали в "саркофаге" две разновеликие фибулы, что указывает на одежду воина - плащ и куртку (von Richthofen J., 1994, Abb. 12). С востока к "саркофагу" на дно свежевыкопанной траншеи была положена пара копий, затем накрытая щитом.
4) Позже траншея, уже содержащая "саркофаг" с телом покойного, была бессистемно засыпана ранее добытыми из панциря кургана камнями, впоследствии, после гниения крышки "саркофага", провалившимися ниже уровня материка, в пределы могильной ямы (рис. 15,7).
54
5) Последним действием процесса погребения была засыпка поверхности каменного панциря грунтом, что абсолютно нехарактерно для аутентичных древностей культуры западнобалтийских курганов.
Погр. XIIII датируется по паре фибул - поздних вариантов застёжек типа AV,131 этапом B2/С, в соответствии с хронологической системой Уллы Лунд-Хансен (Lund Hansen U., 1987, Abb. 13, 20). Умбон щита с длинным центральным стержнем и сосуд-приставка с S-видным профилем находят основательные параллели в пшеворских древностях второй половины II в. н. э. (Godlowski К., 1981, S. 115), маркируя плотные контакты жителей Янтарного берега и Мазовши (Dabrrowska Т., 1988, S. 84). Керамические формы пшеворского происхождения встречены во II в. н. э. на памятниках Самбии и низовий р. Ногаты (Gaerte W., 1929, Abb. 125, 126). Правда, для южных соседей эстиев такая керамика считается индикатором контактов "пшеворцев" с населением полуострова Ютланд (Dabrowska Т., 1988, S. 196).
92. ИЗОБИЛЬНОЕ, Полесский р-н (бывш. Klein Fliefi, Kr. Labiau). У этого пункта в конце XIX в. были обнаружены в распашке фрагменты мегарской чаши с надписью CINNAMI (Brinkman A., 1896-1900, S. 73). Невдалеке существовала каменная кладка, разрушенная в результате проведённых лесником Бёммелем хозяйственных работ. В этом месте И. Хейдек в 1897 г. открыл, согласно полевому эскизу (рис. 17,3), двухъярусное погребение [I]. Под остатками каменной кладки (небольшое всхолмление высотой не более 0,4 м - рис. 17,3) была обнаружена урна с тремя сосудами-приставками (один из них - рис. 17,2). Ниже, на глубине ок. 2,5 м от современной дневной поверхности был выявлен конский скелет, ориентированный черепом на юг (?). Его сопровождало снаряжение в виде оголовья с бронзовыми деталями и удила с бронзовыми кольцами. Каменная кладка, высота которой была не более 0,5 м, располагалась в 20 м от описанного выше погребения. При раскопках этой кладки И. Хейдек нашёл под каменным панцирем, состоявшем из 2-3 слоев валунов погребение [3], содержавшее группу кальцинированных костей в сопровождении обломков сосуда, а также наконечник копья, железный кельт, умбон щита, бронзовую фибулу группы AV,192-203 (Bezzenberger A., 1904, S. 85), бронзовые детали поясного набора (рис. 18) и бронзовый шлак (Heydeck J., 1897-1900, S. 57-59). По фибулам и сосудам-приставкам оба исследованных И. Хейдеком в Изобильном грунтовых погребения датируются этапом B2/С1 = 150-200 гг. н. э.
Итак, краткий обзор информации, реально связанной с "курганами" эстиев раннеримского времени, позволяет сделать следующие выводы:
А. В отношении погребальных ритуалов не прослеживается генетическая связь между могильными насыпями культуры западнобалтийских курганов и "курганами" (по Я. Ясканису) эстиев начала нашей эры. Зримо разница между ними стала ещё более разительной, так как в результате эрозийных процессов значительная часть грунтовых погребений Самбии, перекрытых многослойными каменными кладками, к настоящему времени уже утеряла свой прежний "курганоподобный" вид. Например, могильник "Гора Великанов", Зеленоградский р-н (бывш. Hunenberg bei Rantau-Neu Kuhren, Kr. Fischhausen, ошибочно
55
отмеченном в списке "курганов" Я. Ясканиса как "№ 350 - ЗАРЕЧЬЕ") в 1872 г. Г. Девитц описывал как "...каменные венцы, достигавшие в высоту 1 м, рыхлая поверхность которых была покрыта травой. Погребальные урны (типа Гребитен, т. е. IV-V вв. н. э. - В. К.) были украшены по венчику углублениями, оставленными пальцами..." (GrunertW., 1944, S. 23). Раскопками Балтийской экспедиции ИА РАН на Горе Великанов были обнаружены погребения по-зднеримского времени, перекрытые некогда мощными, а ныне практически полностью уничтоженными каменными кладками (Кулаков В. И., 1994в, с. 63- 65). Аналогичные по параметрам "курганоподобные" каменные кладки, нередко-с концентрическим принципом расположения камней и со стелами в Рис. 18. Внешний вид второго раскопанного в Изобильном погребения (с лесничим Бёммелем для масштаба) и находки из этого комплекса (Heydeck J., 1896-1900, S. 56, Taf. V): 1 - сломанное копьё, 2 - бронзовая фибула типа AV, 193-203, 3 - обломок брон-
57
центре таких кладок, характерны для вельбарской культуры цецельской фазы и распространяются на этапе B2/С1 из вельбарского ареала через р. Пасленку (Passarge-FluB) на восток, в землю эстиев (Bohnsack D., 1940, S. 23-25). Такие надмогильные сооружения обозначены Рышардом Волонгевичем для вельбарских древностей как тип 3, причём первоначальным ареалом их распространения польский коллега считал лишь Швецию и о. Готланд, откуда во II в. до н. э. этот тип погребальных сооружений готы принесли в земли у устья р. Вислы (Wolagiewicz R., 1986, S. 67). Для этой территории готская принадлежность кладок типа 3 и в III в. н. э. не вызывает сомнений (Wolagiewicz R., 1986, S. 68). Важно отметить, что в восточной части Поморья ок. 150 г. н. э. появляются курганы южноскандинавского облика (тип III, по К. Валенте, - каменная насыпь высотой от 0,6 до 1,2 м, перекрывающая круг из камней, в центре которого нередко встречается трупоположение в деревянном гробу), что указывает на очередную волну готских переселенцев, устремившихся на земли, непосредственно с запада граничившие с областью эстиев (Walenta К., 1980-1981, S. 52, 94). Именно этот новый этнический импульс мог послужить поводом для миграции племён на рубеже Ойкумены, приведшей в конечном итоге к созданию "державы Германариха". Для западных рубежей Балтии новая волна готских переселений отразилась прежде всего в распространении в вельбарских и, позднее, Черняховских древностях редких погребений с оружием - свидетельства возможного участия в передвижении племён-носителей этих культур воинов из пшеворского ареала, в это время включавшего территорию Мазовии и Подлясья (Godlowski К., 1986, S. 146). Все вышеперечисленные нюансы вельбарской культуры на рубеже любовидзского и цецельского этапов (кон. II - нач. III в. н. э.) характерны, как это следует из представленного выше каталога, и для "курганов" эстиев. Можно предположить, что пересекшие р. Пасленку группы восточногерманского населения или пришельцы из Скандинавии (скорее всего - отдельные воинские отряды) расселяются с конца II в. н. э. среди эстиев и хоронят своих покойных на местных кладбищах. Отличительным признаком аллохтонов становятся каменные кладки концентрической структуры, стелы, присутствие в могилах оружия и сосудов-приставок с S-образным профилем. Последние показывают участие в этой микромиграции части пшеворского населения (в том числе - женщин, традиционных керамистов родовых обществ). В ряде случаев воинственные пришельцы хоронят своих умерших соратников в виде впускных погребений в более ранние курганы (например - на могильнике Хрустальное). Тем самым участники погребальной церемонии могли подчёркивать близость их духовной культуре идеи подкурганного захоронения. Правда, повторные захоронения в курганы эпохи бронзы или раннего железного века осуществлялись населением Янтарного берега и в конце I тысяч, до н. э. (Tischler О., 1886, S. 169), и непосредственно перед приходом восточных готов (Peiser F. Е., 1919, S. 313). Доказан факт вторичных погребений фазы В (трупоположения и безурновые кремации, под которыми в пяти случаях выявлены конские захоронения - Engel С., 1931, S. 49, Abb. 3) в кург. 1 могильника Лунино (Гвардейский р-н), относимом К. Энгелем к насыпям типа VI культуры западнобалтийских курганов (Engel С., 1962, S. 39, 44).
58
Б. В составе погребального инвентаря грунтовых могильников Самбии I- III вв. н. э. не обнаруживается связей с материалом курганов раннего железного века. Тем не менее Е. Окулич в своём обзоре древностей западных балтов писал об отсутствии в Юго-Восточной Балтии на рубеже эр каких-либо культурно-этнических перемен (Okulicz J., 1973, s. 353). Правда, на самом деле значительные отличия от древностей культуры западнобалтийских курганов заметны в Краю янтаря уже ок. 50 г. н. э. Керамические сосуды (в том числе - "кружки типа Викау"), предметы вооружения и конского снаряжения (в первую очередь - оголовья типа Vimose с наносником в виде бронзовой пластины и поводьями в виде цепей), не говоря уже о провинциально-римских фибулах, показывают теснейшие связи жителей Самбии сначала с населением пшеворс-кого ареала, а со II - нач. III в. н. э. - и с восточными германцами. Волна их миграции в значительной степени определила новые пути развития местной материальной культуры. Однако в современной науке укрепилось мнение, что наличие вельбарских новаций в земле эстиев с этапа Вг/С1 является результатом плотных торговых контактов по Янтарному пути (Nowakowski W., 1996, S. 99). Материал могильников Хрустальное, Изобильное и других "курганов" Янтарного берега позволяет с уверенностью предполагать непосредственное присутствие здесь групп германского ("готского") населения. Подобного рода восточногерманские островки на этнической карте окраин Barbaricum объяснимы в рамках нового взгляда на проблему Ойум. В. Н. Топоров справедливо предположил, что эта упомянутая Иорданом легендарная страна отражала в преданиях восточных готов отдельные микрорегионы их расселения среди негерманских племён на пути от устья р. Вислы до Таврии (Топоров В. Н., 19846, с. 140). По тексту Иордана (Gethica, I, 27: "Это место... окружено пучиной, замкнуто зыбкими болотами") описание "желанной страны" Ойум (гот. Aujom - "страна, изобилующая водой" - Анфертьев А. Н., 1991, с. 116, 117) вполне соответствует полуострову Самбия, окружённому водами моря и заливов, а также непроходимыми в паводок долинами рек Преголя и Дейма. Наличие на этой территории значительного числа следов долговременного пребывания групп носителей вельбарских древностей подкрепляет высказанное выше предположение о Самбии как об одном из вариантов Ойум.
Постоянные этно-культурные контакты восточных готов и эстиев приводят к тому, что после 170 г. н. э. Самбия становится для "Свободной Германии" поставщиком изготовленных по кельтским и римским традициям конских гарнитур (Wilbers-Rost S., 1994, S. 148).
Скорее всего, своими природными сокровищами Янтарный берег подобно магниту притягивал к себе разноэтничных пришельцев. В свою очередь, былые обитатели Самбии - носители культуры западнобалтийских курганов - расселились к юго-востоку и северо-востоку от своей прародины, судя по появлению каменных курганов в Мазурском Поозерье и могильников с каменными венцами на Литовском Взморье (Tautavicius А., 1987, р. 104). В этих регионах впоследствии возникают крупные племенные группировки западных балтов - соответственно судины-ятвяги и курши. Если принять во внимание приведённые выше факты отсутствия генетической связи между самбийскими древнос-
59
тями раннего железного века и раннеримского периода, можно предположить, что западные балты с I-II вв. н. э. не составляли на Янтарном берегу этнического большинства. По логике вещей, для племенной консолидации этого молодого этноса выгоднее было выбрать территорию менее оживлённую, нежели Янтарный берег, со времён Тацита ставший подлинным перекрёстком народов. Однако часть автохтонов всё же оставалась в начале нашей эры на родине предков. На это указывает один из типов погребальной керамики эстиев - сосуды-приставки биконической формы, украшенные зигзагообразным орнаментом и снабжённые псевдоручками. Правда, такую форму использовали с эпохи бронзы и раннего железа не только носители культуры западнобалтийских курганов, но и многие другие племена берегов Балтики. Кроме того, встречающийся спорадически на могильниках Самбии (Гребитен, Доллькайм и прочие памятники) и бассейна р. Анграпы (Грунайки, Бочвинка) обычай помещать несколько урновых кремаций и даже ингумаций под одну каменную кладку следует трактовать как рудимент коллективных (семейных) подкурганных гробниц раннего железного века. Тем не менее можно усомниться в справедливости хрестоматийного эпитета "золотой век балтов", применяющегося к древностям Янтарного берега римского времени (Gimbutas M., 1983, S. 125). Действительно, начало нашей эры стало эпохой невероятного взлёта культуры Самбии, использовавшей феноменальные результаты янтарной торговли. Вернее будет сказать, что блеск этого "золотого века" озарял не только (точнее - не столько) балтов, но и германцев.
Итак, рассмотрение реальной ситуации с "курганами" Самбии римского времени позволяет выдвинуть предположение, что янтарные месторождения в начале нашей эры, в эпоху интенсивных этнических миграций в Barbaricum (Щукин М. Б., 1994, с. 190), привлекли на Самбию группы восточных германцев - носителей вельбарской культуры. Янтарный берег стал для пришельцев "желанной страной" Ойум. Распространение на Самбии обряда трупоположения с I в. н. э. ещё классики старой школы прусской археологии связывали с готским этническим импульсом (Gaerte W., 1932, Karte 1). Этот тезис убедительно поддержан и в современной науке (Nowakowski W., 1996, S. 62). Пришельцы из низовий р. Вислы и, возможно, часть населения Готланда и датских островов принесли в Край янтаря и традицию сооружения надмогильных кладок из концентрических каменных кругов. Эта традиция впоследствии использовалась полиэтничным населением Янтарного края, в том числе - эстиями. Готы и гепиды осуществляли для жителей Самбии посреднические функции в торговле. Это предположение косвенно подкрепляется тем, что в вельбарском ареале отсутствуют западнобалтские эмалевые изделия, в массе встречаемые в восточнобалтском ареале. Днепровские же эмали являлись, видимо, излюбленными украшениями восточноготских женщин (Bitner-Wroblewska A., 1991- 1992, S. 129). В этом сюжете вряд ли стоит, как А. Битнер-Врублевска, утверждать о "взаимной неприязни" готов и балтов, препятствовавшей взаимному обмену. Скорее всего, западнобалтские эмали были слишком хорошо знакомы жителям вельбарского ареала, чтобы вызывать интерес в качестве предметов
60
непосредственного пользования; они выполняли функции товара для торговли с удалёнными территориями.
Особое место в древностях эстиев занимают богатые инвентарём воинские погребения типа Хрустального и Изобильного. Подобного рода комплексы совмещают разноэтничные черты обряда, его пышность, подчёркивают элитарность погребённого. Они характерны для многих племенных коллективов европейского Barbaricum раннеримского времени и обозначаются условным термином "княжеские погребения" (Gebuhr H., 1996, S. 191), являясь захоронениями вождей первых дружин континента. Таким образом, следует признать важную роль полиэтничного состава населения Янтарного берега ещё в эпоху ранней Римской Империи. Эта специфическая черта, фиксируемая и в археологии позднейших эпох, является одной из причин сложения особого характера истории земли пруссов (Кулаков В. И., 2000в, с. 380, 381).
|
