Материал перепечатан с сайта http://www.dragonofseas.org.ru/

Кулаков В.И.
ЗНАМЕНА ДРУЖИН БАЛТИЙСКОГО РЕГИОНА

При раскопках могильника Ирзекапинис (пос. Клинцовка, Зеленоградский р-н Калининградской обл.) в 1978—1979 гг. были сделаны находки, не имеющие пока аналогий в раннесредневековых древностях Восточной Прибалтики. Речь идет о предметах, по форме и изображению на них соответствующих знаменам дружин Скандинавии X — XI вв., до сих пор не подвергавшихся специальному исследованию. В верхнем ярусе погр. 16 (первая половина XI в.) в группе находок, среди которых были меч с остатками портупеи и ножнами, копья, топор, концен­ трировавшийся у одного из двух обнаруженных здесь скоплений кальциниро­ ванных костей, найдена односторонняя железная накладка, плакированная се­ребром. Форма накладки — сегментовидная. По двум прямым граням накладки прослежены полосы зигзагообразного орнамента. В центре накладки изображен крест (рис. 1, 2). В нижнем ярусе погр. 64 (последняя четверть XI в.) под группой кальницированных костей рядом с наконечником небольшого дротика на дне могилы найдены остатки куска кожи подпрямоугольной (?) формы с бахромой в виде кожаных лент разной длины с дву- и трехчастными окончаниями (рис. 2). Кроме упомянутого выше скопления костей, в погр. 64 найдены еще две группы остатков сожжения — верхняя, окруженная по периметру согнутым мечом с плакированной серебром рукоятью, и средняя (по глубине залегания), среди ко­стей которой обнаружена бронзовая оковка ритона с зигзагообразным орнамен­том. Судя по обряду и набору инвентаря, включавшего мечи и копья с богато орнаментированными, плакированными серебром рукоятями и втулками, погр. 16 и 64 содержат останки вождей дружины пруссов. Высокое социальное поло­ жение погребенных подчеркивает наличие в их могилах останков рядовых дру­жинников, сопровождавших своих вождей на погребальном костре. Следует отметить скандинавский характер инвентаря погр. 16, в верхнем ярусе которого обнаружено большое количество заклепок — остатки сожжения в ладье, произ­ водившегося на стороне. Уникальность сделанных в этих погребениях находок вызывает необходимость выяснения их места в знаменном материале ранне- средневекового населения Балтийского региона. Несомненно, осмысление сим­ волики знамен скандинавов, входивших и в дружины пруссов, позволит несколь­ ко дополнить данные современной исторической науки о дружинной культуре Балтийского региона в эпоху раннего средневековья.

Для более полного анализа интересующего нас материала следует сделать краткий обзор вексиллологических данных в древностях народов, населявших центр и север Европы в I тыс. н. э.

Античные авторы уже во II в. до н. э. упоминают знамена кельтов [1, с. 82]. Римские монеты II — III вв. н. э. в ряде случаев несут изображения трофеев в честь побед над «варварами». Среди оружия побежденных германских племен представлены изображения штандартов с объемными головами козлов и драко­нов (квады и маркоманы), лошади (готы) [2, с. 16, 24]. Среди кельтских инсиг- ний, захваченных римлянами, на рельфе из Оранжа представлен штандарт в виде фигуры кабана [3, с. 115]. Кроме того, в I — III вв. н. э., судя по римским рельефам, кельты и германцы использовали штандарты с навершиями в виде рогов и фигурки петуха [3, с. 115, 256]. Учитывая глубокий характер контактов

Рис. 1. Знамена типов 1, 2. /— знамя из церкви в Хэгген, Норвегия; 2— накладка «значка» из погр. 16 мог. Ирзекапинис; 3— граффити на диргеме саманидского эмира Наср ибн-Ахмеда (916/917 гг.) из клада у с. Клейменово, Серпуховского р-на Московской обл. (фонды ГИМ); 4— прорисовка изображения на костяной пластине из Бергена, Норвегия; 5— прорисовка рельефа на кресте из Госфорта, Англия. (/— позолоченная бронза, 2— железо с плакировкой серебром, 3— серебро,

4 — кость, 5— камень)

Рис. 2. Фрагмент кожаного знамени типа 2 из погр. 64 мог. Ирзекапинис (поло­ жение к моменту находки) римской и «варварских» культур, вполне возможно признать использование кельтами и германцами также и матерчатых штандартов типа вексиллум, а римлянами — штандартов с навершиями в виде фигур драконов [3, с. 115, 244]. Подобное взаимопроникновение знаменных традиций отмечается прежде всего в кавалерийских формированиях противоборствовавших сторон, охотно пополнявшихся иноземцами. Еще в VII в. н. э., судя по изображению на ланго- бардском шлеме из Неволе (Тоскана, Италия) [4, с. 25], южные германцы продолжают пользоваться штандартами римского образца. Однако на севере Европы в это время отмечается традиция изображения на знаменах характер­ ных для более раннего времени кабанов и оленей. Бронзовое изображение оленя известно на железном штандарте предполагаемого кенотафа конунга Рэдвальда (ум. в 627 г.) в Суттон Ху. Этот штандарт считается королевской инсигнией англо-саксов [5, с. 130], оленьи рога символизируют здесь сакраль­ ный ясень Иггдрасиль. Примерно к этому же времени относится упоминание в поэме «Беовульф» шитых золотом «вепреглавых стягов». По контексту поэмы («вепри-хранители»), по сведениям «Старшей Эдды» [6, с. 257] и Саксона Грамматика [7, с. XLIX ], древние германцы, включая и скандинавов, считали вепря животным, посвященным Одину, следовательно, жертвенным животным и оберегом. Из текста «Боевульфа» явствует функция знамени как оберега, охраняющего сокровища исчезнувшего с лица земли рода (дружины?):

«...И там же знамя

стяг златотканый

на крепком древке

над россыпью золота

солнцегорящий,

искусно сшитый,

сиял, озаряя,

чертог обширный,

сокровищ вместилище...» [8, с. 160].

Итак, вооруженные формирования германцев, дружины на последнем этапе разложения родового строя [9, с. 18], имели знамена, которые можно разделить на два архетипа: металлические объемные изображения сакральных (жертвен­ ных) животных, на раннем этапе, возможно, родовых тотемов (кабан, петух, олень и т. д.) и матерчатые штандарты типа римского вексиллума, в ряде случаев несущие также изображение из сакрального бестиария германцев.

Более подробной информацией наука располагает о знаменах скандинав­ ских дружин X — XII вв. По форме «полотнища» знамена можно разделить на два типа.

Тип 1. Бронзовая, позолоченная (в ряде случаев) пластина средними разме­ рами ок. 40X30 см, подвижно прикреплявшаяся к древку короткой стороной. К закругленному краю пластины крепилась бахрома. Верхний край знамени поднимается наискось от древка. Знамена данного типа (дисл. gunnfani ) по пропорциям близки к современному вексиллологическому типу «значок» [10, с. 123] и происходят в основном из средневековых церквей Скандинавии и Англии: Кэллунге, Сёдерала, Швеция, Хзгген [11, рис. 140, 141, 144, 147, 148], Тингельстад, Винчестер [12, с. 152]. Знамена типа 1 представлены на костяной пластине из Бергена (рис. 1,4), на руническом камне из Спэрлёза (рис. 3, /), на ковре из Байё (рис. 3, 3), а также на граффити диргема из клада в с. Клейме-ново, Серпуховского р-на Московской обл. (рис. 1, 3) (рисунок граффити лю­ безно предоставлен мне А. Фоминым). Изображения на знаменах данного типа в основном чеканные, двусторонние. Исключение представляет знамя из Сёде­рала (рис. 4, 2) с ажурным и потому односторонним изображением. Поднятый вверх острый угол «полотнища» у некоторых знамен снабжен для равновесия объемной фигуркой собаки. К знаменам типа 1 относится, судя по форме и пропорциям, и значок (вернее, одна из его пластин) из погр. 16 мог. Ирзекапи-

Рис. 3. Изображения знамен на кораблях севера Европы XI — XII вв. /— рунический камень из Спэрлёза, Уппланд, Швеция;

• корабль норманнских разведчиков сцены 34 ковра из Байё,
• корабль Вильгельма Завоевателя сцены 38 ковра из Байё

нис. Изображение креста на этом значке находит аналогию на корабельном знамени пластинки из Бергена.

Тип. 2. Матерчатое или кожаное (?) полотнище с бахромой по противо­ положному древку краю известно по изображениям на пластине из Бергена, ковре из Байё. По размерам знамена типа 2, видимо, превышали бронзовые «значки». В отличие от роскошно декорированных флагов типа 1, изображения на знаменах типа 2, которые условно можно именовать «вымпелами», нам не известны. Исключение составляют белое знамя Олава Святого с изображением дракона [13, с. 191] и «значок» Вильгельма Завоевателя на ковре из Байё [14, сцена 55] с равносторонним крестом, между лопастями которого помещены небольшие окружности. К знаменам этого типа следует отнести, по-видимому, и знамя из погр. 64 мог. Ирзекапинис (рис. I , 2).

Промежуточные типы представлены знаменами с «полотнищами» трапецие­ видной (разной конфигурации) и полукруглой формы, по очертаниям близкой к форме знамен типа 1. Промежуточные типы включают: бронзовое знамя из Спонга (рис. 5, /), граффити на диргеме из клада «неизвестного проис­ хождения» (Восточная Европа) [15, табл. IX , XI ], изображения на ковре из Байё (рис. 5, 5). Подобные флаги, как и знамена других типов, имитируются пластинками из металла (рис. 5, 3, 4, 6). Знамена промежуточных типов по противоположной древку стороне «полотнища» украшались матерчатой или кожаной бахромой.

Местонахождение во время боя и принадлежность знамен реконструируют­ ся следующим образом. Знамёна типа 1, судя по изображениям (рис. 1,4), нахо­ дились на мачте или, в одном случае, на форштевне корабля и ставились, ско­ рее всего, на время всего похода. Знамя на диргеме из клада в с. Клейменово, судя по нижней части флагштока, также является форштевневым. Рельеф на кресте из Госфорта, Англия (рис. 1,5) — единственный пример использования знамени типа 1 на суше, видимо, в виде штурмового «значка» ступивших на

Рис. 4. Знамена типа 1 и их изображения. /— знамя из церкви в Кэллунге, о. Готланд; 2— знамя из церкви в Сёдерала, Хельсингланд, Швеция; 3— навершие меча из кург./11 мог. Кауп (/, 2— по­ золоченная бронза; 3— железо, плакированное серебром)

сушу викингов. Знамена типа 2 только на ковре из Байё представлены на мачтах кораблей (наряду со знаменами типа 1). Кроме того, конные норманны, изображенные на ковре, во время атаки под Гастингсом несут на копьях знаме­ на того же типа. Только один всадник в сцене 48 [14] имеет на копье полукруг­ лый «значок», близкий по форме знаменам типа 1, с изображением повернутой в профиль птицы (рис. 5, 5). Различное использование знамен типов 1 и 2 указы­вает на их разные функции: первые постоянно реяли на мачтах кораблей и лишь изредка употреблялись в качестве штурмовых «значков» (последние, видимо, имели размеры меньше корабельных стягов), вторые как находились на мачтах кораблей (во всяком случае, в конце XI в.), так и служили персональными «значками» воинов непосредственно в бою. Знамена типа 2, поднимавшиеся, судя по пластине из Бергена, на полубаке корабля, возможно, являлись личны­ ми стягами предводителя дружины [13, с. 161]. Стяги промежуточных типов выполняли в бою, видимо, сходную функцию.

Рис. 5. Знамена промежуточных типов, / — знамя из церкви в Спонга, Уппланд, Швеция; 2 — графити на диргеме из клада «неизвестного происхождения» (Восточная Европа); 3— пластинка из Салтвик-Рангсбю, Аландские о-ва; 4 — пластинки из погр. 74 мог. Гнездово; 5 — прорисовка значка на копье всадника сцены 49 ковра из Байё; в — пластинка из Новгорода (шифр 21 — 24—330); 7 — крыло дракона с рога из Черной Могилы со знаком (/ — позоло­ ченная бронза, 3, 4, 6 — бронза, 2,7 — серебро)

Перспективу изучения символического значения древних знамен наметили П. Паульсен и О. М. Фрейденберг. Последняя на основе анализа знаковых систем сакральных древностей народов Европы пришла к выводу о глубокой связи знамен с культовыми ритуалами [16, с. 17]. П. Паульсен, учитывая, возможно, сакральное значение изображений на скандинавском gunnfani , а также двойной смысл древнегерм а некого термина ve — «святилище», «знамя» [12, с. 153], считает знамена скандинавов символами их богов. Это значение знамена, по мнению автора, имели в мирное время, становясь на период военных действий «значком» войска. Учитывая в целом основополагающие высказыва­ ния упомянутых выше исследователей для выяснения символического, явно первичного значения знамен раннесредневековой Скандинавии, следует прове­ сти анализ формы «полотнищ» знамен и изображений на них.

По форме «полотнища» знамен типа 1 представляют сегмент со спрямлен­ ной в ряде случаев нижней кромкой (рис. 4, 1, 2). Учитывая наличие на знаменах бахромы, крепившейся к металлическому «полотнищу» посредством проделанных в нем отверстий, можно предположить, что «полотнища» воспро­изводят очертания крыла птицы. По своей форме «полотнище» копирует кост-но-мускульный каркас крыла, бахрома воспроизводит длинные — маховые перья. Прямым подтверждением такого предположения является изображение знамени на корабле норманнских разведчиков в сцене 34 ковра из Байё (рис. 3, 2). Здесь знамя выполнено в виде верхней части корпуса птицы с крылом. Судя по сообщению Саксона Грамматика, датский конунг начала IX в. Рагнар Лод- брок имел знамя в виде ворона, указывавшего конунгу крылом направление похода (т. е. знамя держало свою заостренную часть по ветру) [17, с. 162]. Объяснение довольно странной на первый взгляд формы знамен типа 1 мы на­ходим в письменных источниках и археологических данных, относящихся к культовым воззрениям жителей севера Европы в эпоху раннего средневековья. По сообщению Ибн-Фадлана (921—922 гг.), русы, выходцы из Скандинавии [18, с. 24], при исполнении ритуалов на святилище вешали на шесты, стоящие поодаль от основного идола, части жертв, оставляя их там на ночь [19, с. 141]. Форма знамени в виде птичьего крыла — части жертвы — объясняет в таком случае происхождение упоминавшихся выше древнегерманских штандартов с изображениями голов жертвенных животных (ср. с фигурами на штевнях драккаров викингов). Непосредственная связь знамен со святилищем у сканди­ навов явствует из текстов «Старшей Эдды» [6, с. 284]. Следует отметить, что у западных славян [20, с. 178] и пруссов [21, с. 26] при жертвоприношениях также на шест воздвигалась голова жертвы.

Для германских древностей VII — начала VIII в. примером такого отраже­ния финала сакрального действия может служить булавка франкского проис­хождения из Кингсфильда (Кент, Англия) [22, с. 98, рис. 164], изображающая водруженного на шест ворона, лишенного крыльев. Более поздний пример подобной культовой практики представлен на костяной пластине из Турова ( X в.) [23, рис. 11,7]. Изображенная здесь птица распластана, лишена крыла и, видимо, головы. Все изложенные выше факты служат подтверждением пред­ положения о соответствии формы знамени типа 1 крылу жертвенной птицы. Таким образом, знамя у раннесредневековых германцев символизировало шест, на который водружались на святилище останки жертвы.

Изображения на собранных в данной работе знаменах представлены следую­ щими вариантами. Первый вариант: на знаменах типа 1 воспроизводятся в «стиле Рингерике» фигуры «большого зверя» (собака или волк), дракона и петуха. На знаменах из Кэллунге (рис. 4, /) и из Хэгген (рис. 1, /) изображен «большой зверь», на оборотной стороне «полотнища» — соответственно два переплетенных дракона и петух. Изображенный на этих знаменах четвероно­ гий хищник (собака или волк) был представлен и на флаге Одина:

«Легко отгадать, *

где Одина дом,
посмотрев на палаты:
волк там на запад
.. . от двери висит,

парит орел сверху» [6, с. 211].

Знамя из Сёдерала (рис. 4, 2) снабжено изображением двух драконов. Второй вариант представлен на знаменах из погр. 16 мог. Ирзекапинис (рис. 1, 2) и на пластине из Бергена (рис. 1, 3) в виде равностороннего креста, направ­ ленного одним из своих концов к вершине флагштока. Третий вариант известен только на одном знамени промежуточного типа из Спонга (рис. 5, /). Сюжет изображения уникален — на правой стороне «полотнища» показан едущий вверх всадник с птицей на одной руке и с топором (молотком) в другой. На левой стороне знамени — конь, птица (судя по серповидному клюву и пропор­ циям корпуса — ворон) и человек изображены по отдельности. Топор в руке у человека отсутствует. У левой кромки «полотнища» видна маленькая фи­гурка всадника, едущего вниз. Наличие между этой фигуркой и изображением человека с раскинутыми руками (уже без ворона и топора) плетеного креста — символа потустороннего мира [12, с. 147] — позволяет объяснить эту сцену как земную смерть изображенного на правой стороне знамени всадника, душа кото­ рого на левой стороне «полотнища» в виде маленькой фигурки отправляется в загробный мир. Все персонажи изображений первого варианта (собака-волк, петух, дракон) попарно представлены на турьем роге из Черной Могилы (Чер­ нигов) , сюжетная композиция которого совершенно справедливо связывается со скандинавским мифом о дне гибели богов — Рагнарёке [24, с. 57]. Присут­ствие этой композиции на роге отражает, по мнению А. В. Чернецова, важную роль этого сосуда в ритуале принесения клятвы. Клятвы и обеты, судя по тексту «Старшей Эдды», были связаны, как уже упоминалось выше, с культом жертвенных животных-оберегов. С другой стороны, тот же источник упоминает собаку, ворона и змею (последние по видам соответствуют петуху и дракону знамен) в качестве объектов жертвоприношения при заклятии [6, с. 288]. Итак, можно предположить, что изображения первого варианта на знаменах дружин Скандинавии, как и на клятвенном роге из Черной Могилы, представляли персонажей бестиария, принимавших непосредственное участие в последней битве богов (петухи Гулликамби и Хелль будят на бой эйнхериев, волк Фенрир поражает Одина и сам гибнет от руки Тора, мировой змей завершает бой схват­ кой с Тором) [6, с. 187]. С другой стороны, все эти животные, связанные в сознании раннесредневековых жителей берегов Балтики с тремя стихиями ми­ ра — землей (собака-волк), водой (змея-дракон) и небом (ворон, петух) [25, с. 52], являлись объектами жертвоприношений. Высшая сакральная значимость этих животных отражена и в более поздней скандинавской традиции. Головами волка и дракона и фигурками ворона и петуха украшены углы деревянного трона XIII в. из церкви в Грунд (Исландия) [26, с. 115, рис. 61]. Выявляется двойственная символика исследуемых знамен. Они отображали идею клятвы, связывавшей торговые и военные объединения раннесредневековых скандина­ вов ( varing от varar — дисл. «клятва» [27, с. 275]), и одновременно служили символами жертвоприношения Одину, владыке трех мировых стихий, совершае­ мого конунгом ради процветания подвластного ему народа [28, с. 103]. Други­ ми словами, gunnfani — символ конунга, руководящего дружиной связанных клятвой воинов.

Изображения остальных вариантов следует, видимо, рассматривать в сово­ купности. Композиция на знамени из Спонга может трактоваться как последний бой Тора (всадник с топором-молотом в руке) с драконом Ермунгандом (миро­ вым змеем), одержавшим в этом бою победу. Дракон изображен на знамени в виде полос витого или зигзагообразного орнамента, окружающих по перимет­ ру «полотнище». По сути дела, последний бой Тора — жертва, принесенная самими богами ради жизни во вселенной в день их последней битвы. Таким образом, мотив знамени из -Спонга — жертвоприношение высшего ранга — совпадает по смысловой нагрузке с изображениями на знаменах типа 1. Сим­волы Тора и мирового змея — крест (молот) и полоса зигзагообразного орна­ мента — представлены и на знамени из погр. 16 мог. Ирзекапинис. На кожаном стяге из погр. 64 того же могильника соответствующая символика обозначена в виде «молоточков Тора» и раскрытой пасти дракона на бахроме «полотнища». Кресты нехристианских форм видны и на одной из сторон диргема из клада у с. Клеймёново (рис. 1, 3), и на знаменах с пластины из Бергена (рис. 1,4). Одна из сторон диргема клада «неизвестного происхождения» имеет граффити в виде ритона и стрелы (срезня) — символов жертвоприношения Тору (рис. 5, 2).

В завершение аналитической части работы нельзя не отметить миниатюр­ ные пластины из металла в виде знамен с односторонним рисунком из Рангбю, Гнёздова и Новгорода (рис. 5, 3, 4, 6). Не имеющие отверстий для заклепок и даже их следов, эти пластины не могли служить накладками. Учитывая тезис о тенденции к превращению двусторонних сакральных символических изобра­ жений в эмблемы княжеской власти с односторонним рисунком [29, с. 114— 117], можно трактовать подобные пластины следующим образом. Эти предметы, сохранившие очертания знамени и его символику, теряют первоначальное утилитарное значение и становятся «знаками» административной власти конунгов. Подобные «знаки» упоминаются Снорри Стурлусоном при описании событий в Норвегии и Швеции в начале XI в. [13, с. 207]. Возможно, сходную функцию выполнял и напоминающий петлеобразно свернутого дракона знак на правом крыле дракона из Черной Могилы (княжеская принадлежность данного погре­ бения несомненна). Отметим, что этот знак помещен именно на крыле, очертания которого повторяются и формой «полотнищ» знамен [30, с. 16].

Хронологически распределить знамена довольно сложно ввиду отсутствия для них конкретных датирующих признаков. По стилистическим особенностям знамена типа 1, декорированные в «стиле Рингерике», в целом относятся к XI в. Однако изображение сходного по форме стяга на диргеме из клада у с. Клейменово, датируемого А. В. Фоминым временем ок. 925 г., указывает на существование подобных знамен и в начале X в. Знамена промежуточных типов появляются не позднее середины X в., что подтверждается граффити с подобным флагом на диргеме из клада «неизвестного происхождения». Наиболее поздними можно считать знамена типа 2. Начальная фаза их сущест­вования по ковру из Байё и по погр. 64 мог. Ирзекапинис датируется последней четвертью XI г. Стяг этого типа сохранился в Европе в виде армейских и гражданских знамен до настоящего времени. Та же участь постигла и знаме­ на промежуточных типов, дошедшие до нас в виде кавалерийских «значков», и «флюгеров».

Выводы, полученные при анализе раннесредневековых знамен Балтийского региона, можно суммировать следующим образом: 1. У древних германцев и скандинавов эпохи Венделя знамя символизировало сакральную власть ко­ нунга и отображало жертвоприношение на его заключительной стадии (тело жертвы или его часть, вооруженные на святилище на шест). Знамя имело функцию оберега, что следует из текста поэмы «Беовульф» и позднейших нахо­ док знаменитых граффити в составе сакральных (?) кладов. 2. В ходе интен­ сивного разложения родового строя скандинавов в эпоху викингов на знамени в виде крыла жертвенной птицы появляются изображения жертвенных живот­ ных, что не только символизирует сакральное право конунга, но и отражает понятие о дружине, состоящей из связанных клятвой людей, не являющихся членами одного рода. Такая организация стоит уже вне рамок родовой струк­ туры. В данном случае перед нами — фиксация на археологическом материале рубежа между системой родовых и предгосударственных, раннефеодальных отношений. Знамя являлось символом всей полноты власти конунга и доверя­ лось в бою ближнему дружиннику. Изображение такого воина со знаменем и сигнальным рогом, предвестника средневековых знаменосцев и герольдов, имеется на ахтерштевне корабля Вильгельма Завоевателя (рис. 3, 3). Останки такого воина содержит и погр. 64 мог. Ирзекапинис. Найденная там миниа­ тюрная копия знамени — знак власти конунга в мирное время. 3. На протяжении XI в., в период интенсивной христианизации населения Скандинавии и вполне логичной языческой реакции, акцент на сакральной символике знамен сканди­навских военачальников, живших и в прусской среде, несколько смещается. На их стягах появляются крест и дракон — символы последнего жертвоприноше­ния языческих богов, битвы Тора. 4. Знамя — показатель дружины как вполне сложившегося, социального института. По ряду вполне понятных причин зна­ мя — чрезвычайно редкая находка, и поэтому концентрация таких предметов в земле пруссов (два знамени на мог. Ирзекапинис и изображение знамен на навершии меча из кург./11 мог. Кауп (рис. 4, 3) [31, с. 23, 24]) представляется неслучайной. Подобные мечи (не менее 30 экз.), относящиеся, по Я. Петерсену, к типу V (вторая пол. X в.), принадлежали, по мнению П. Паульсена [32, с. 15], знаменосцам конунгов Балтийского региона. Находки такого меча и двух зна­ мен в земле пруссов указывают на самый высокий для Прибалтики X в. уровень развития дружины пруссов [33, с. 86, 87].