293
Приложение 4
Типология и хронология прусской культуры
Создавший для Пруссии хронологическую шкалу древностей Отто Тиш-лер, основоположник местной археологии, завершил линию дат эпохи римского влияния (А - D) на V - начале VI в. н. э. (Tischler О., 1880а; он же, 1880b, S. 84, 85). Мысль о том, что VI в. является границей между финалом эпохи римского влияния, важным признаком которой для Янтарного берега было наличие оружия в могилах (рис. 123, 124) и ингумации (ри.ч 125), и собственно средневековьем в земле пруссов, позднее поддержал Ежи Окулич (Okulicz J., 1970, S. 48). Дальнейшая хронология археологической культуры пруссов на основе схемы О. Тишлера была продлена А. Бецценбергером (Bezzenberger А., 1897, S. 1) и Г. Кемке (Kemke Н., 1914, S. 1-57) вплоть до конца XIV в., обозначенного как фаза Н. Эти хронологические изыскания археологов старой прусской школы, к сожалению, для раннесредневекового материала не были достаточным образом аргументированы, сказалась несовершенная методика поисков таксонов и отсутствие необходимого массива убедительно датированных аналогий прусским находкам. Современный уровень наших знаний о прусской культуре позволяет оперировать не буквенными обозначениями хронологических фаз, подразумевающими весьма условное соответствие абсолютным датам, а пользоваться абсолютными датами. Разумеется, этот подход также подразумевает определённую долю условности - в пределах 10-20 лет.
Факт поступательного развития признаков прусской культуры, начатого со второй четверти V в. и продолжавшегося до начала VIII в., а по ряду признаков (прежде всего - погребальный обряд) - до рубежа XI-XII вв., дает возможность включить этот период в общий блок понятий под определением "раннесредневековая культура пруссов". В главе 5 и в приложении 3 показаны исторические причины, вызвавшие появление феномена прусской культуры: активность, проявленная в Юго-Восточной Балтии ветеранами гуннских войн - видивариями.
Погребальный обряд прусской культуры генетически связан с западнобалтскими ритуалами предшествующего времени, охарактеризованными в приложении 3.
294
К настоящему времени имеется информация о 1639 погребениях сер. V -нач. XIV в., раскопанных на 60 грунтовых могильниках земли пруссов. На остальной территории, вошедшей в позднесредневековую Пруссию, исключая Галиндию (мазурская культурная группа), Ятвягию (судавская культура) и Скаловию, памятники археологии раннего средневековья количественно весьма незначительны.
Анализ погребальных древностей раннесредневековых пруссов (Кулаков В. И., 1990а, с. 133-190) позволяет представить для сер. V-XIII в. следующую типологию обряда (рис. 126):
Тип 1. Кремация (производившаяся в основном на стороне, захоронение осуществлялось в округлых и, чаще, овальных в плане ямах разм. от 0,5 х 0,5 м до 2,0 х 1,5 м, глуб. от 0,4 до 1,10 м, основная ориентация ям - по линии северо-запад и юго-восток).
Подтип 1.1 - захоронение в сосуде крупных размеров (вые. до 60 см.), слабо обожженном, орнаментированном пальцевыми вдавливаниями по венчику или по ребру в верхней части тулова сосуда. В ряде случаев здесь представлены налепные горизонтальные валики. Такие сосуды в старой археологической литературе именуются "урнами типа Гребитен" (Gaerte W., 1929, S. 216). Сосуд ставился в округлую в плане яму, в подавляющем количестве случаев перекрывавшуюся затем каменной кладкой или одним камнем. В последнем случае он подстилался куском дерева (?), после истлевания которого камень проваливался в урну. Кальцинированные кости с нередко обожженным инвентарем ссыпались или в урну, или в пространство между сосудом и стенками ямы.
Подтип 1.2 - кости в яме сгруппированы, нередко перекрыты каменной кладкой. Формально погребения данного подтипа отличаются от вышеописанных захоронений лишь отсутствием урны. Не исключено, что кости сюда помещались в какой-либо органической (кожаной, полотняной или деревянной) емкости, к настоящему времени не сохранившейся. На примере могильника "Гора Великанов" удалось зафиксировать и промежуточный этап развития обряда от подтипа 1.1 к подтипу 1.2. В погр. 79, 86, 92 урны практически полностью разбиты при забрасывании могил камнями при сооружении кладки. Более того, отдельные камни, брошенные в урну и уничтожившие ее верхнюю часть, известны и у погребений с практически целыми сосудами. Так или иначе, в могилах двух данных подтипов кости представлены совокупно. Сопровождавшие самбийские могилы подтипа 1.2 конские захоронения стабильно располагались к западу от могилы всадника. Причем иногда данный комплекс своим западным краем перекрывал яму с конем. Украшения и детали одежды в погребениях не имеют следов воздействия огня. Судя по числу групп костей (от одной до трех в одной могильной яме), а также по встречаемости в одном комплексе парных и одиночных фибул, традиционных для раннесредневековых балтов показателей женского и мужского уборов (Волкайте-Куликаускене Р. К., 1986, с. 152, 161), погребения данного подтипа могли быть и групповыми.
Подтип 2,1 - кости в яме рассеяны среди остатков погребального костра (ОПК). Наибольшая концентрация костей вместе с зачастую обожженными компонентами инвентаря - в верхней части зольника. Там же находятся и
295
предметы без следов огня (янтарные бусины, детали костюма); учитывая факт их обнаружения среди и даже над камнями редких для данного подтипа кладок, эти находки с уверенностью можно считать заупокойными подношениями людей, сооружавших могилу. По всему массиву погребения обычно рассеивались некомплектные остатки сосудов, побывавших на костре. Структурно сходная кремация (за исключением рассеивания с костями фрагментов сосудов), имея своей прародиной о. Борнхольм, с V в. н. э. распространяется в Скандинавии (Janssen H.-L., 1942, S. 115, 125) и вследствие культурно-этнических контактов (прежде всего - из-за сложения на Янтарном берегу общности видивариев) оказывает влияние и на эстиев.
Для могил подтипов 1.2 и 2.1 (а нередко - и для урновых кремаций) характерным является положение в яму рядом (среди) с костями одного или нескольких сосудов, в которых кости переносились с костра в могилу. Затем кости высыпались и "временные урны" с силой бросались сюда же, при этом разбиваясь, а в ряде случаев и затаптывались в грунт участниками погребальных церемоний.
Отдельные камни, перекрывавшие кремации подтипа 2.1, являются финальным вариантом развития традиции каменных перекрытий погребальных сооружений, известной на Самбии с эпохи ранней бронзы (Engel С., 1962, S. 11-17). Смысл данной черты ритуала - создание дополнительного разграничения между живыми и умершими членами родового (семейного) коллектива - объясняется на этапе существования кремации подтипа 2.1 нарочитым вдавлением камней в заполнение могилы. Это сравнимо с более ранней, видимо, традицией бросания камня в урновое погребение с нарочитым разрушением урны. Завершающим этапом погребальной церемонии служило зафиксированное в Пруссии еще ок. 1430г. оплакивание умершего (Bruckner А., 1985, S. 50). Видимо, именно на этом этапе ритуала бросались поверх каменной кладки упомянутые выше заупокойные подношения.
Кремациям обоих упомянутых выше подтипов (подтип 2.1 крайне редок для древностей римского времени) в периодах С и D сопутствовали с запада захоронения коней (JaskanisJ., 1974, S. 170, 171), нередко сопровождавшиеся удилами, ножницами, скребницей и перекрывавшиеся каменными кладками. Как показывает каталог конских захоронений, составленный С. Вильберс-Рост, в ареале СНГ из 64 комплексов, связанных с захоронениями коней или находками деталей конского снаряжения римского времени, информация о соотношении костей человека и коня присутствует лишь для восьми комплексов (Wilbers-Rost S., 1994, S. 198-121). Из них четыре конских захоронения расположены в стороне (в том числе - к западу) от могилы воина, четыре - ниже такой могилы. Таким образом, упомянутая выше характеристика конских захоронений, данная Я. Ясканисом для всей западнобалтской культуры, справедлива лишь для могильников Мазурского Поозерья и для междуречья Инструча и Писсы, то есть - не для жителей Самбии, а для судинов/судавов и их ближайших соседей. Эти племена, составлявшие основной этнический массив, поименованный античными авторами этниконом "эстии", переняли на фазе С обычай принесения на могильнике конской жертвы от германцев Самбии и, твор-
296
чески переработав этот ритуал, принесли его на Янтарный берег в V в. в ходе "балтской реконкисты" (см. главу 4). Расположение голов коней на могильниках эстиев, часто неестественно приподнятых, показывает их помещение в могилу живыми как в IV-V вв. (Hensche W., 1861, S. 136), так и позднее, вплоть до конца XI в. Головы коней (вернее - теменные или носовые кости) ориентированы практически всегда на юг, что в принципе соответствует направлению ям кремаций подтипов 1.2 и 2.1 (северо-запад - юго-восток). Можно предположить, что пруссы считали, что их мертвые сородичи последний бег своих коней, несущих своих хозяев в страну мертвых, направляли на юг или на юго-восток, по направлению господствующего в Юго-Восточной Балтии ветра. Л. Палмайтис считает местонахождением загробного мира раннесредневековых пруссов верховья р. Преголи (прусск. "пожирающая /души умерших/ река"), находящиеся вне прусского ареала, к востоку от него (Palmaitis L., 1989, р. 1). По скандинавским же обычаям, "ворота смерти" (Хелль) расположены на севере, именно в той части света, от которой стремятся прочь кони мертвых пруссов. Возможно, в последнем случае между скандинавским и прусским мирами мертвых есть некая (обратная?) связь.
С середины V в. коня начинают помещать в могилы в некомплектном виде (с отсутствием спинных костей и рёбер или в виде черепа и костей-экскремитетов - показателей наличия в могиле не полного коня, а лишь его шкуры).
Лишь на могильнике Доллькайм в одном случае отмечено отсутствие приуроченности конских захоронений к могилам. Имеются в виду вскрытые в 1992, 2000 и 2001 гг. захоронения 15 коней без сопровождения человеческих костей, являющиеся, по-видимому, массовым жертвоприношением (формально имеющих смысл кенотафов) в память прусских воинов, павших в конце X в. вдалеке от своей родины.
Поступательное развитие обряда раннесредневековых пруссов, первоначально еще сохранившего традиции эпохи римского влияния, иллюстрировано результатами раскопок могильника в Эльблонге (ул. Армии Червоней, бывш. Benkenstein-Freiwalde). Здесь погр. 49, содержащее биконическую урну с зигзагообразным орнаментом и железную фибулу, относящееся к подтипу 1.1, соответствует ранней фазе могильника (VI в.) (Haftka M., 1977, S. 258). Погр. 10 (захоронение с конём, имевшим типичные для кон. VII в. накладки оголовья), в своём обряде (подтип 2.1) в виде пережитка сохранившее каменную кладку, и погр. 43 (перекрытый отдельными камнями лепной сосуд, имитирующий западнославянскую круговую керамику) показывают хронологическую разницу между отдельными подтипами прусского ритуала. Показательно, что в Эльблонге, как и на некоторых других могильниках земли пруссов, на единой территории памятника, поступательно растущего по площади, формы обрядности изменяются от ранних урновых захоронений через подтип 1.2 к упрощенному варианту кремации - подтипу 2.1. Распределение обряда по подтипам на карте показывает ареал пруссов эпохи раннего средневековья (рис. 127). Картирование конских захоронений в вариантах "скелет коня", "шкура коня" (череп, реже - остатки конечностей и кожи с конским волосом, нередко - некомплектный костяк с вырубленными костями спины, перебитыми костями ног,
297
сломанной шеей) свидетельствует, что второй вариант характерен прежде всего для полуострова Самбия. Ритуал захоронения шкуры коня был известен также и жемайтам, появляясь у них, как и у пруссов, на ранней фазе эпохи средневековья. Показательно, что такой ритуал у жемайтов (положение шкуры коня над костяком человека, конь передней частью черепа перекрывает череп своего хозяина) до деталей повторяет синхронный обряд протомадьяр. С другой стороны, ритуал пруссов (шкура коня лежит поперек могилы, череп коня - у борта ямы) напоминает обряд ранних болгар (Казаков Е. П., 1985, с. 105). Судя по данным раскопок могильника Ирзекапинис, появление черты обряда кочевников - захоронение шкуры коня - сопровождалось как степными по происхождению деталями конского снаряжения, так и соответствующими элементами внутренней структуры обряда (ступеньки и подбои в могильной яме, ямки от столбов для крепления шкуры коня).
В отличие от укоренившегося в традициях сембов подобного ритуала, сожжение в ладье, известное в девяти комплексах X - середины XI в. на могильнике Ирзекапинис, вне его пределов на Самбии не встречается. Этот обряд (правда, пруссы покойных сжигали на ладьях в стороне от могильника), а также обычай ритуальной порчи оружия (рис. 128) свидетельствуют о культурно-этнических контактах сембов с населением севера Европы. Именно там данные аспекты ритуала в раннем средневековье получили максимальное для европейских язычников распространение и являются классическим признаком древностей викингов.
Как и кремация типа С в Бирке, подтип 2.1 прусских трупосожжений на закате эпохи викингов вырождается. Финалом традиции кремирования покойного в прусском ареале являются погребения подтипа 2.2 - трупосожжения, помещавшиеся в верхний (теперь - единственный) ярус могилы с фрагментами большого числа керамики (до восьми сосудов), в сопровождении предметов конского снаряжения и зачастую с кальцинированными костями коня. Этот вариант обряда упомянут в Ливландской хронике в сюжете о конце осады пруссами замка Мемельбург в 1253 г.: "...сожгли их (воинов-пруссов. - В. К.) с имуществом, которое те имели: ...со стрелами, щитами, копьями, конями, шлемами, палицами и мечами, - сожгли согласно воле жрецов" (Janssen H.-L., 1939, S. 193). Погребения подтипа 2.2 встречены или на краю могильника, или на памятнике, где представлены как комплексы подтипа 2.1, так и трупополо-жения (рис. 147). Из этого явствует, что кремация подтипа 2.2 занимает промежуточное положение между комплексами VI-XI вв. и более поздними трупоположениями.
Могилы с ингумациями в основном повторяют ориентировку ям с трупосожжениями. Череп в погребении теменем обращен на северо-запад или на север. Руки перекрещены в области таза. Основной инвентарь - керамические сосуды (у ног), нож и поясная пряжка (у пояса), реже - фибулы (на плечах или на груди) - близок по номенклатуре набору подтипа 2.1. Конские захоронения рядом или под костяком человека известны лишь на могильниках Суворове и Тюленино (восток Самбии). Из всех 75 учтенных трупопопожений XII - начала XIV в. выделяется погр. 12 могильника Ветрово-3. По орнаменту на ланце-
298
товидных копьях и восточно-европейскому шлему оно датируется началом XI в. (La Baume W., 1940b, S. 84-87). Череп ориентированного на северо-запад костяка перекрыт ямой с захоронением шкуры коня и сверху выложен камнями. Весьма вероятно, что здесь похоронен живший в прусской среде дружинник - выходец из Восточной Европы. На такую возможность этнической интерпретации погр. 12 указывают не только конское захоронение вида, не свойственного пруссам, но и стрела и коса с отверстием для крепления поворотной рукояти (т. е. коса - складная), по типам - салтовские.
Факт существования у пруссов еще в середине XIII в. биритуализма в погребальном обряде отмечен в Киршпорском договоре 1249 г. (Пашуто В. Т., 1955, с. 501).
Инвентарь середины V-XIII вв. в рамках количественно массовых серий находок типологизируется в основном на базе позиций, изложенных мною ранее (Кулаков В. И., 1990а, с. 22-39), и с соответствующими добавлениями представлен в таблицах (рис. 129-134). В них наглядно представлена преемственность инвентаря прусской культуры с вещевым материалом древностей эстиев, во всяком случае - - на примере лепной погребальной керамики (рис. 129) и снаряжения для верховой езды (рис. 134).
Керамические сосуды, изготовленные без применения гончарного круга, по форме и орнаменту распределяются следующим образом:
Тип 1 - биконический сосуд-приставка (или "временная урна") различных пропорций. Подтип 1.1 - сосуды с расширением тулова (средняя вые. 18 см) в нижней трети высоты), по ребру орнаментированный прорезным (продавленным) зигзагом, ограниченным сверху и снизу налепными валиками. Венчик сосуда выгнут наружу, у ребра сосуда встречаются налепные вертикальные выступы (рудименты ручек?). Аналогии этим сосудам известны в придунайских древностях гепидов VI в. и у других германских племён эпохи переселения народов. В типологии древностей эстиев непосредственным предшественником этой керамической формы является подтип К 1.1 (рис. 105). Вариант 1.1.1 - сосуд с горизонтальными налепами в районе ребра (ср. рис. 105, вар. К 1.1.1.). Подтип 1.2 (выс. ок. 11 см) - сосуды с расширением тулова несколько ниже середины высоты, орнамент не стандартизируется, обязательными являются лишь конической формы налепы (от трех до пяти). Сюда относятся и подобные по форме сосуды с ручками, крайне немногочисленные на Самбии. Керамике данного подтипа есть некоторые соответствия в скандинавском материале III-V вв. Не исключено то, что эта форма (её ранняя версия с ручками актуальна для сер. V в. - рис. 105, подтип К 1.2) на Самбии соединила керамические традиции двух встречных волн пришельцев - германцев-видивариев и судинов/судавов. Для последних перед началом "балтской реконкисты" на их прародине - Мазурском Поозерье - биконические сосуды-приставки были весьма характерны. Подтип 1.3 (выс. ок. 16 см) - сосуды с расширением тулова в нижней трети высоты, орнаментированы линиями, образованными оттисками листовидного или треугольного штампа ("лоскутный орнамент"). Форма этих сосудов - результат развития подтипа К 1.1, который, в свою очередь, может генетически восходить к традициям сосудов-приставок типа Доллькайм
299
(рис. 105). Композиция "лоскутного орнамента" (прямоугольные по очертаниям зоны, заполняющие практически всю наружную плоскость сосуда), встречена и в декоре сосудов подтипа 1.1.
Тип 2 - сосуды биконической формы со слабо выделенным ребром, венчик отогнут, орнамент зачастую отсутствует. Прототип таких сосудов - вельбарские формы типа RW ХIIВ (рис. 105). Подтип 2.1 первый из нашего массива не имеет прототипов в материале эстиев и представляет собой сосуды с соотношением величин диаметра и высоты в значении менее 1, пропорции сосудов - вытянутые. Подтип 2.2 - сосуды на кольцевом поддоне, восходящие к типу RW XVIIIB (рис. 105). Сюда же условно относятся культовые "чаши" с зигзагообразным орнаментом (см. главу 2), характерные для Восточной Самбии в VI-VII вв. Перечисленные выше типы и подтипы сосудов заметно сохраняют местные керамические традиции эпохи римского влияния, участие гончарного круга при их изготовлении незначительно, возможно использование поворотной дощечки. Аналогичное происхождение явно имеет и керамика подтипа 2.3 и варианта 2.3.1, находящая довольно смутные параллели в местных древностях позднеримского времени (рис. 105). Первая позиция представлена сосудами, форма которых близка к яйцевидной. Максимальное расширение их тулова относится к нижней трети высоты. В отличие от довольно грубо изготовленных горшков подтипа 2.3, близкие к ним по форме тщательно обработанные сосуды варианта 2.3.1 под шейкой венчика обычно украшались орнаментальной полосой, заполненной прорезными зигзагообразными, не всегда ритмичными линиями.
Тип 3 - низкие уплощенные сосуды усеченно-конической формы, по параметрам и функциям близкие к "чашам" и восходящие к традициям римского времени (тип RWXI, рис. 105). Нередко орнаментировались (формы, изготовленные на гончарном кругу) прорезным и штампованным декором. Очевидно, эти сосуды, как, впрочем, и керамика иных типов, отмеченных в типологических таблицах древностей Янтарного края римского времени и эпохи средневековья, маркируют момент формирования прусской культуры во второй-третьей четвертях V в. н. э. на местной этно-культурной подоснове.
В основном в урновых захоронениях встречаются фрагменты "канелированных" сосудов подгруппы 20.12 (по М. Б. Щукину), характерные для вельбарской культуры в 175-350 гг. (Szczukin М. В., 1981, S. 148, Rye. 5). К этим древностям также относятся небольшие по размеру, напоминающие льячки сосуды группы RWXIIa (по Р. Волонгевичу - 250-400 гг.). Их функцией являлся перенос костей с костра в могилу, что сближает данную керамику по ее предназначению с позднейшими "временными урнами". Наиболее поздними из блока вельбарской керамики в прусском ареале являются угающенно-биконические сосуды группы RW XVIIIB, относимые Р. Волонгевичем к 400-450 гг.
Нижеследующие типы прусской керамики изготовлены на гончарном кругу или при помощи поворотной дощечки:
Тип 4 - сосуды яйцевидной формы (группа Ala, по Д. Селлинг), с соотношением диаметра и высоты - 0,8. Общепризнано их южноскандинавское происхождение, включающее при этом и элементы славянской традиции. Данные
300
сосуды орнаментированы прямыми и волнистыми прорезными линиями, изредка встречается штампованный декор.
Тип 5 - сосуды сфероконической формы, соотношение диаметра и высоты 0,8, венчик резко отогнут наружу. Профиль сосуда имеет S-видную форму, что сближает данный подтип с основной группой АII по Д. Селлинг. Сосуды данного типа представлены в материале Гданьска 980-1090 гг.
Тип 6 - сосуды формы, близкой к биконической, соотношение диаметра и высоты - 1, под венчиком - прямая или наклонная стенка. Орнаментом служат горизонтальные прорезные линии и гребенчатый штамп. Учитывая в массиве раннесредневековой керамики пруссов значительное преобладание данного типа, можно с уверенностью предположить его местное происхождение (Selling D., 1955, S. 15). Подобная керамика близка торновскому типу славянских сосудов Западного Поморья.
Тип 7 - сосуды тюльпановидной формы, соотношение диаметра и высоты - 0,5 орнамент - прорезные, зачастую непараллельные линии. Возможна генетическая связь артефактов данного типа с типом 6.
Для погребальной керамики пруссов характерной чертой является стандарт высоты, соответствующий для большинства указанных выше типов и подтипов сосудов, имевших в основном функции "временных урн". Особого внимания заслуживают своеобразные "клейма" на четырех сосудах типа 4 могильника Ирзекапинис. Три знака были выложены на днищах этих сосудов крупной дресвой до обжига. В целом знаки, упомянутые выше, сопоставляются с этнографическими знаками собственности (Кулаков В. И., 1993в, с. 104), восходящими к отдельным знакам старшего футарка. Знак на сосуде из погр. 49 могильника Ирзекапинис близок одному из средневековых знаков Литвы - "тамге" князя Миндаугаса.
Бронзовые блюда являются массовым материалом прежде всего на могильниках северного побережья полуострова Самбия. Эти сосуды, имеющие форму уплощенной сферы с горизонтально отогнутым венчиком, являлись "временными урнами" и/или исполняли роль сосудов для жертвоприношений (см. главу 2). Блюда выполнены в тонкой восковой модели без кольцевого поддона и предположительно могут считаться продукцией местных мастеров. Как на северном, так и на южном берегах Балтики бронзовые блюда появляются на рубеже X-XI вв., имитируя своей формой посуду для христианских церемоний (дискос для вина или просвир), производившуюся в раннесредневековых ремесленных центрах Германии и Польши. На могильниках сембов встречены и собственно центрально-европейские орнаментированные блюда, в ряде случаев несущие изображения святых и надписи (Bezzenberger A., 1914d, S. 158).
Среди находок, объединённых в отдел "Оружие" (рис. 129, 130), мечи пруссов представлены прежде всего однолезвийными ножами-кинжалами с аркадным чеканным орнаментом у спинки клинка, имеющего треугольную форму. Нож-кинжал, снабженный несколькими продольными углубленными линиями на лезвии, предназначался для нанесения в пешем бою колющих ударов. Возникновение этого эксклюзивного для пруссов оружия датируется рубежом фаз C2b/D1, т. е. не позднее 420 г. н. э. (Кулаков В. И., Скворцов К. Н., 2000, с. 44).
301
"Длинный" сакс (по терминологии Б. Эрлиха) имеет лезвие длиной от 50 до 70 см, его ширина в среднем достигает 5 см, длина рукояти ок. 10 см. Это страшное в ближнем бою оружие распространяется на Самбии к концу VI в. под скандинавским влиянием (Кулаков В. И., Скворцов К. Н., 2000, с. 49). Клинки "длинных" саксов снабжены узким, иногда слабо загнутым острием (предтеча современной кавалерийской шашки). Усиливающее крепость клинка его тавровидное сечение подтверждает рубящий характер оружия, применявшегося, вероятно, в конном строю. Ножны саксов укреплялись снаружи железной арматурой, в которой находился деревянный футляр для клинка, украшенный изредка серебряными или бронзовыми пластинами. Басменный орнамент, вытесненный на них при помощи матрицы либо одиночными штампами, непосредственно связан с германо-аварскими традициями Среднего Подунавья середины VII в. Следует особо отметить, что рукояти мечей из погр. 1 и 4 могильника Первомайское (бывш. Варникам), содержавшие останки вождей дружины пруссов VI в., были обтянуты по деревянной прокладке серебряными листами. Тисненый орнамент на рукояти "длинного" сакса из погр. 4 имел декор в I Общегерманском зверином стиле. Орнамент на мече из погр. 1 явно носит вторичный относительно упомянутого выше декора характер, будучи изготовленным явно в местной среде.
Среди мечей отдела "двулезвийные" в погребальных древностях пруссов в X-XI вв. наиболее распространены типы ТII и X (по Я. Петерсену), Хпоздн, XV (по А. Рутткаи). Показательно, что значительная часть этих мечей имеет рукояти, изготовленные в деталях и смонтированные в земле пруссов. Для XI в. в археологической литературе уже отмечался факт производства в западнобалтском ареале не только рукоятей мечей, но и собственно клинков на основе западноевропейского типа ТII (Nerman В., 1929, S. 89, 94).
Судя по отдельным находкам в погребениях (прежде всего - на могильнике Ирзекапинис), двулезвийные мечи пруссов снабжались ножнами, которые были изготовлены из парных деревянных планок, обтягивавшихся затем кожей. В нижней части ножен эти планки соединялись бронзовым наконечником. Данные предметы, со второй половины X в. имевшие в основном местное происхождение (Кулаков В. И., Иов О. В., 2001, с. 84) (как, разумеется, и сами ножны), не имеют массовых серий в комплексах.
Копья пруссов, основываясь на взаимодополняющих схемах Я. Петерсена и А. Рутткаи, учитывавших прежде всего форму пера копья, можно типологизировать следующим образом: Тип G (ромбическое перо сечения ромбической формы) имеет зачастую на втулке плакированные по серебру бронзой полосы плетеного орнамента, редкого для Скандинавии и возникшего на Самбии в конце X в. (Кулаков В. И., Толмачева М. М., 1987, с. 95). Относимые достаточно условно к типу G копья с изгибами в нижней части пера (профилированное или пламевидное лезвие) и с утолщенной осевой частью традиционны для древностей Балтии эпохи переселения народов (Казакявичюс В., 1988, с. 36- 41, тип II). Подтип G имеет граненую втулку и соответствует по назначению русской рогатине, имея устойчивую дату XII-XIV вв. Тип Е (ланцетовидное перо) имеет лезвие длиной ок. 23 см. Нередко по втулке копье украшалось
302
миндалевидным врезным орнаментом, характерным для Скандинавии X в. и восходящим к орнаментике вендельской эпохи (Nerman В. 1969, Taf. 301, Nr 2360 - J.J. 750-800). Подтип El имеет лезвие длиной ок. 12 см. В ряде случаев втулка украшалась серебром и бронзой в орнаменте стиля рунических камней. Датировка подтипа Е1 - XI в. (Petersen J., 1919, р. 35). Тип IV6 имеет перо треугольной формы с ромбическим сечением. А. Рутткаи относит такие копья к типу IV (Ruttkai A., 1976, S. 299) (G - по Я. Петерсену), однако, параметры прусских копий (длина лезвия - 15 см, длина втулки - 8 см) не соответствуют метрическим характеристикам среднеевропейских копий типа IV. Этим и вызвана для местного материала необходимость в индексации данной типологической позиции буквой "б". В основном данные копья пруссов по втулкам украшены плакировкой серебряным листом, по которому представлен орнамент из горизонтальных полос витых серебряных проволок в композициях, чрезвычайно редких за пределами земли пруссов. Этот орнамент явно вторичен относительно упоминавшихся выше вариантов декора североевропейского происхождения и может быть отнесен ко времени не ранее первой четверти XI в. Копья с таким орнаментом входили в состав инвентаря руководителей прусских дружин, являясь не боевым, а ранговым оружием, знаком высокого социального положения их владельцев. Копья типа "а" имеют лавролистное перо с миндалевидным, часто ассиметричным сечением, длина лезвия - ок. 12 см. Втулки некоторых копий орнаментированы также, как и находки типа IVб. В Центральной Европе близкие по форме копья типа III датируются XII-XIII вв. (Ruttkai А., 1976, S. 301). Однако в древностях скандинавов и пруссов прототипы копий типа "а" известны еще в V-VII вв. (Nerman В., 1969, Taf. 209, 301) Типологический и технологический анализ копий данного типа позволяет считать их местной продукцией конца XI - начала XII в. (Кулаков В. И., Толмачева М. М., 1987, с. 100). Тип VI (узкое перо квадратного сечения) появляется в Центральной Европе в XII-XIII вв. ввиду контактов с востоком континента (Ruttkai A., 1976, S. 303). Тип VI6 (сулицы) имеет лезвие длиной до 7 см. Для сулиц характерно перо удлиненно-треугольной формы (два нижних ее угла - заострены) с ромбическим сечением и черешок, в разрезе квадратный с крюком на конце для крепления в расщепленном древке. Все они относятся к метательным копьям (дротикам) и в Средней Европе датируются серединой XIII в. (Petersen J., 1919, р. 34). Близость форм данных дротиков к формам позднейших китобойных гарпунов позволяет предполагать их использование в раннем средневековье не только как оружие, но и как снаряжение для морского промысла. Кроме копий типов VI6 и VI, метательными у пруссов, судя по параметрам находок, являлись копья типа G. Напротив, копья больших размеров, относимые к типам G, определяли для воинов местоположение вождя в боевом построении, имея при этом и сакральное значение как важная деталь при исполнении обряда смешения крови будущих членов дружины (Paulsen P., 1938a, S. 153). Возможно, обычай орнаментации древков копий у втулок германских воинов нач. V в., как и у позднейших скандинавских и прусских дружинников воспроизводивший мотив змея, также имел соответствующий ритуальный характер. В таком случае можно предполагать устойчивость
303
дружинных ритуалов на севере Европы на протяжении всего раннего средневековья, с V по начало XI в.
Топоры известны к настоящему времени в древностях междуречья Ногаты и Деймы в количестве 46 экз. Основная часть данных находок X-XII вв. к настоящему времени не была должным образом опубликована, в данной работе топоры типологизируются по схеме П. Паульсена.
Тип 1 - топоры с выделенным обухом, длина лезвия от 14,5 до 16,6 см, его ширина - ок. 13 см. Тип 2 - топоры с удлиненным лезвием. Эту форму П. Паульсен считает местной и датирует ее X-XII вв. (Paulsen P., 1938b, S. 30). Тип 3 - топоры с лезвием трапецивидной формы, оканчивающимся крючком или выступом. Подтип с крючком имеет лезвие длиной от 11 до 15,5 см, шириной ок. 7 см. На о. Готланд подобные топоры появляются в X в. (Paulsen P., 1938b, S. 30). У подтипа с выступом у лезвия присутствует круглое в плане отверстие. П. Паульсен считает родиной таких топоров Юго-Восточную Балтию и относит их к XI-XII вв. Лезвие данных топоров часто орнаментировалось серебряной чеканкой или штампом, всегда выделяя рубящую полосу. Украшенный подобной чеканкой топор из погр. 16 могильника Ирзекапинис имеет полные аналогии в куршских и ливских древностях XI в., где орнамент принимает, правда, более упрощенные формы. Данные топоры, снабженные орнаментом, воспроизводящим рисунок крыла птицы, не исключено, были приспособлены для метания, по своим параметрам будучи близкими францискам V в. н. э. Тип 4 - равносторонние секиры (тип М, по Я. Петерсену) (Petersen J., 1919, р. 46, 47) имеют лезвие высотой ок. 22 см и шириной ок. 18 см. П. Паульсен выводил данные находки из Скандинавии, относя их к середине X в. На древке секиры из погр. 10 могильника Ирзекапинис находилась бронзовая обтяжка с орнаментом в виде трехлопастных крестов - символа Бога-Громовника. Тип 5 - топоры-молоты относятся ко второй половине X-XI в. (Paulsen P., 1938b, S. 43).
Большая часть упомянутых выше топоров встречается в раннесредневековом материале Северной и Восточной Европы. Основная часть топоров земли пруссов найдена на севере Самбии. Подобные скопления находок этой категории в Балтии зафиксированы также в северной части земли куршей и в ливском ареале, в прибрежных или пограничных районах племенных территорий, контролировавшихся дружинными формированиями.
Среди булав вычленяются: тип 1 - в форме октаэдра, изготовлен из бронзы. Близкие по форме булавы известны в Восточной Европе в XI в. (Кирпичников А. Н., 1966, табл. XXVIII, 1), что указывает на источник появления этого вида вооружения у пруссов. Судя по находкам 2000 г. на могильнике Альт-Велау (Гвардейский р-н Калининградской обл.), подобное ранговое оружие использовалось западными балтами и в орденское время. Тип 2 - бисфероидные, изготовленные из железа полые навершия, датируемые по древнерусским аналогиям X - началом XI вв. (Кирпичников А. Н., 1966, с. 54). Данный вид оружия, принадлежавший в X-XI вв. в основном вождям прусской дружины, к XIII в. становится обязательным атрибутом рядовых воинов прусского ополчения, служа им наряду с деревянными дубинами метательным оружием.
304
Украшения и детали убора в прусской материальной культуре V-XIII вв. представлены прежде всего фибулами для крепления нижней и верхней одежды. Наиболее ранними артефактами данной категории являются арбалетовидные застежки группы AVI,2, подробно проанализированные и датированные М. Шульце (Schulze M., 1977, S. 166-440) и характерные для переходной фазы от СНГ к культуре пруссов (рис. 88, 130). Основным их признаком является литой приемник иглы у ножки фибулы. Данные предметы представлены в нашем материале наиболее вариантом IzAalb (367-425 гг.) (Schulze М., 1977, S. 166, 167, Taf. 3). В прусском массиве находок существует вариант таких фибул, изготавливавшийся из тонкой бронзовой бляхи. Их пружины крепились на ножках при помощи деревянных стержней. Этот аспект характерен для местных древностей V-VI в. и показывает факт изготовления фибул эстиев специально для погребальных церемоний. Это предполагает их более позднюю датировку относительно всего европейского вар. IzAalb. Застежки вар. Ix Crla (425-525 гг.) отличаются уплощенной спиной с чеканным и прорезным орнаментами и трапециевидной ножкой. Фибулы вар. lzAa6b (475-525 гг.) (Schulze М., 1977, Taf. 17) отличаются железным стержнем пружины, ограниченным по бокам цилиндрическими шайбами. Как и для этих вариантов застежек, нельзя признать балтским происхождение арбалетовидных фибул с рифленой спинкой типа AVI,171 (рис. 88), относящихся к 400-450 гг. Генезис и датировка звездчатых фибул групп Битнер-Врублевска I- II, являющихся наиболее ярким маркером первых десятилетий существования прусской культуры, подробно разобраны в главе 5. Также ранее уже были обозначены аспекты генезиса арбалетовидных фибул вариантов lyc, 2al и 2а2 (рис. 131), ставших во второй половине V-VI в. позднейшими дериватами застёжек типа Durat6n (см. приложение 3).
Анализ всех арбалетовидных фибул из прусского ареала и прилегающих за-паднобалтских земель, проведенный с учетом длины ножки, оформления держателя пружины, декоративного расширения ножки у основания приемника иглы, позволил выделить четыре типа (с вариантами) фибул (Кулаков В. И., 19906, с. 151, 152). Тип 1 представляет собой почти полное соответствие упомянутому выше варианту lzAa6b и в дальнейшем рассматривается под этой индексацией. Вар. 1ус - с утолщенной спинкой и деревянным стержнем пружины, сугубо ритуального значения. Тип 2 делится на фибулы с горизонтальными прорезными линиями на конце ножки (вар. 2а1) и со слабым поперечным расширением там же (вар. 2а2), актуальными для рубежа древностей эстиев и прусской культуры (рис. 88). Подобная орнаментация восходит, видимо, к имевшим сугубо технологическое значение уплощениям на корпусах фибул III-IV вв., оставшихся на восковой модели после фиксации ее инструментом (щипцами?) у сгибов. Вариант 26 имеет достаточно массивный корпус и второе расширение на ножке у основания спинки фибулы. Тип 3 представлен фибулами достаточно вытянутых пропорций (эта тенденция поступательно развивается начиная с застежек вар. 2а1) и с трапециевидным держателем пружины. Тип 4, имеющий соотношение длин спинки и пружины в пропорции 1:1, практически уже относится к типу "шарнирные". Дужка отливалась отдельно по восковой форме и придавалась фибуле лишь в виде декорации, являясь, в сущности, анахронизмом.
305
Особо следует упомянуть подтип 1а ("звериноголовые"), являющийся результатом взаимодействия традиций германского и западнобалтского искусства второй половины V - начала VI в. Данные фибулы принадлежали членам наиболее ранней полиэтничной дружины, известной под именем "видиварии" (см. главу 5).
Можно сделать заключение о непрерывности развития фибул типов 1-4 в прусских древностях V-VIII вв. На побережье производство фибул, замедлившееся в начале VII в., получило мощный импульс в конце столетия в виде поступивших из Западных Мазур фибул подтипа 4 (Кулаков В. И., 1990а, с. 117). Это прямо указывает на активные межплеменные контакты в западнобалтском ареале на заре средневековья. Факт связей пруссов с населением нынешнего Литовского Взморья интересен тем, что на памятниках дельты р. Неман и в земле куршей фибулы, близкие к подтипу 3, изготовлялись вплоть до XI в. Арбалетовидные фибулы, подтипы которых в своем развитии от простой формы к сложной, в полном объеме представлены только в земле пруссов и на Западных Мазурах, что доказывает местное изготовление данных предметов. Стабильно поступательное развитие локального типа украшений, характерное исключительно для балтских народов, исчерпывающе характеризует моноэтничный характер общности пруссов. Этот аспект материальной культуры раннесредневекового населения Янтарного края разительно отличается от обилия различных типов украшений, калейдоскопически сменявшихся в материальной культуре эстиев в I-IV вв. н. э., следуя за провинциально-римской и "варварской" модами. Этим полиэтничные обитатели Юго-Восточной Балтии римского времени отличались от балтов правого берега р. Неман и Мазурского Поозерья, излюбленным украшением одежды которых были модификации одного вида застёжек - дериваты типа АIV,88 (рис. 85).
Пластинчатые фибулы в прусских погребениях V-VII вв. представлены прежде всего застежками с тремя "лучами" и близкими к ним видами. Это - виды Оммундрод, Крефельд, Брайтенфурт (по Г. Кюну - 480-575 гг.). Территория их первоначального распространения - земли по течению р. Рейн и Западное Поморье. Только для прусской территории характерны фибулы с тремя "лучами" и с отсутствующим щитком, которые имеют местное происхождение.
Лучевые фибулы отражают ход развития торговых и культурно-этнических отношений пруссов с Западом Европы. Находки арбалетовидных фибул подтипа IV в Прютцке (Восточная Германия) и Эстонии показывают направления потока товаров (прежде всего - янтаря), поступавших с Самбии как на запад, так и на северо-восток Европы (см. главу 7).
Взаимовстречаемость пальчатых фибул с арбалетовидными застёжками в погребениях позволяет взаимно уточнить относительную хронологию этих артефактов, фибула вида Брайтенфурт из погр. 57 могильника Пионерский имеет элементы декора арбалетовидных застежек подтипа 3, сходная по виду фибула из погр. 138 могильника Суворово, орнаментированная по корпусу параллельными прорезными линиями, найдена с арбалетовидной фибулой с подвязной ножкой, близкой к подтипу 1.
Кроме того, в прусском ареале известны и отдельные находки пальчатых фибул с прямоугольным щитком вида Андерлех (Кулаков В. И., 1990а, с. 63).
306
Наличие здесь дериватов таких фибул без выступов на щитке показывает их местное происхождение.
На севере Самбии известны пластинчатые фибулы с разновеликими миндалевидными пластинами (рис. 131, № 39), соответствующие варианту 1АБ подгруппы 1 фибул позднегуннского времени (Амброз А. К., 1966, с. 83).
Отдельные подтипы пластинчатых фибул пруссов таковы:
Равноплечные, длиной от 4 до 5 см, изготовленные из бронзы. Пластины имеют прямоугольную, треугольную, трапециевидную и округлую формы. Равноплечные фибулы с трапециевидными пластинами датируются по франкским аналогиям VII в. Учитывая факт их наличия, не следует отрицать возможность возникновения этого подтипа фибул в западнобалтской среде. В погр. 38 могильника Пасленк известны формы фибул, являющиеся переходными между ранними пальчатыми фибулами с прямоугольной пластиной и равноплечными застежками с трапециевидными пластинами. Сходным путем шло формирование форм равноплечных фибул в Скандинавии. Правда, здесь их прототипами являлись арбалетовидные фибулы западнобалтского происхождения. В трупопосожжениях на могильнике Сламребёрг (Валльхагар) (Klindt-Jensen О., 1955, fig. 88) и в древностях 550-600 гг. на о. Готланд (Nerman В., 1935, S. 70) найдены фибулы, отличающиеся от типичных для Юго-Восточной Швеции равно-плечных застежек лишь наличием остатков перпендикулярного корпусу фибулы стержня с пружиной. Типичные для Готланда равноплечные фибулы найдены на могильнике в г. Эльблонге (ул. Монюшки). Таким образом, появление довольно простых по форме равноплечных фибул датируется в Балтии и в Скандинавии серединой - второй половиной VI в.
Круглые плоские фибулы имеют орнамент астрального типа, их диаметр - ок. 4,5 см. Фибулы изготавливались из бронзы, реже - из железа и плакировались серебром. Концентрические полосы орнамента (от 4 до 23 полос) составлены из выпуклых окружностей. В пяти случаях от центральной окружности отходят восемь лучей. Генетически все эти застежки восходят к фибулам эпохи римского влияния (рис. 93), которые имитировали провинциально-римские фибулы II-III вв. (Амброз А. К., 1966, с. 32, табл. 14, 20, 266). Характерно, что в Западной Европе в VIII-IX вв. возродился интерес к полузабытым формам этого украшения, связанный с "каролингским возрождением". Этим временем можно датировать поздний этап существования круглых фибул в земле пруссов.
Суммируя вышеизложенное, можно отметить, что равноплечные, круглые и иные формы пластинчатых фибул в своей массе связаны с предметами, поступившими в Юго-Восточную Балтию с запада. Тем не менее указанные застёжки стали таксонами прусской культуры VI-VII вв.
Фибулы пруссов X-XIII вв. прежде всего представлены в основном бронзовыми застежками подковообразной формы. Подтипы данных предметов ниже разрабатываются на основе разнообразия оформления концов дуги (рис. 131):
Подтип 1 - спиралеконечные: вариант 1.1 - концы дуги свернуты в спираль или загнуты. Среднее значение диаметра дуги - 5 см. Дуги застежек не орнаментированы, иглы - тонкие. Этот подтип фибул встречается среди древностей балтов еще в эпоху римского влияния (Корзухина Г. Ф., 1978, с. 29). В
307
эпоху раннего средневековья экземпляры таких фибул, видимо, прусского происхождения, известны на о. Готланд уже в середине VIII в. (Nerman В., 1935, Taf. 291). Вариант 1.2 - концы дуги загнуты S-видно, среднее значение диаметра дуги - ок. 3 см. Иглы при переходе в спираль расширены. Подобные застежки присущи западным балтам в XIII-XIV вв.
Подтип 2 - с гранеными головками. В Северной Европе такие застежки датируются в основном X в., в конце этого столетия появляются фибулы с гранёной дугой, украшенной "плетёнкой" и/или штампованным орнаментом (Karlsson А., 1988, р. 70) Наиболее ранние фибулы этого подтипа появляются в Балтии, как показывают материалы курганного могильника Кауп, в конце IX в. в результате контактов с финно-угорскими племенами и населением Скандинавии.
Подтип 3 - с воронкообразными головками, распространены в основном в Балтии в конце X - начале XI в. (Мальм В. А., 1967, с. 163).
Подтип 4 - со сфероидными головками и витой дугой круглого сечения, диаметр дуги - 4,5 см, игла у перехода в спираль расширяется. Данный подтип характерен лишь для балтских культур XII-XIII вв.
Подтип 5 - с расширяющимися концами дуги, имеющей круглое сечение. Орнамент дуги - чеканный или прорезной, имеет вид ромбов, зигзагов, спиралей. Игла у спирали обладает расширением прямоугольной формы. Эти фибулы распространились в западнобалтских землях в XI-XII вв., проникнув и в восточнославянский ареал. На о. Готланд они известны уже во второй половине X в. (Nerman В., 1929, S. 146), что подчеркивает активные контакты островитян и жителей Янтарного берега. Наиболее ранние артефакты подтипа 5 появляются на территории куршей в X - начале XI в.
Подтип 6 - с зооморфными головками, диаметр дуги - от 4 до 5 см, игла изогнута, плавно расширяется у спирали. Данные фибулы появляются у пруссов на рубеже X-XI вв., их архетипы встречены на о. Голанд в материале конца X в. (Nerman В., 1931, S. 169-171). Навершия дуги фибул подтипа 6 представляют изображения легендарных козлов - спутников Бога-Громовника. Плоскостные (с XIII в. - объёмные) образы этих мифических персонажей родились в западнобалтской среде во многом благодаря скандинавскому культурному импульсу (Кулаков В. И., 1993д, с. 126).
Кольцевидные (шарнирные) фибулы земли пруссов восходят к застежкам "куршского типа". Последние являются продуктом развития подковообразных фибул с воронковидными навершиями (подтип 3). Промежуточное звено между последними и кольцевидными фибулами - подковообразные застежки с фиксированным положением иглы - известно у куршей в XI в. Отличительная черта фибул "куршского типа" - поперечные выступы на дуге застежки - известна на скандинавских находках второй половины X в. (кург. 92 могильника Кауп и кург. 736 могильника Бирка (Nerman В., 1929, S. 146), здесь навершия фибул оформлены в виде головок драконов). Появление таких фибул в Балтии - результат северных связей. В прусском материале представлены фибулы с ромбическими навершиями, соединенными перемычкой, и дальнейший вариант их развития - чисто кольцевидные фибулы. В результате вышеизложен-
308
ного можно предполагать, что пруссы не ранее начала XI в. восприняли у куршей этот вид украшения, изначально восходящий к скандинавским традициям. Пряжки (рис. 132), как одна из категорий прусского убора и деталь конского снаряжения, в исследуемом массиве находок прдставлены прежде всего типами отдела "двухчастные". Для центральноевропейского материала они обработаны Ренатой Мадида-Легутко (Madyda-Legutko R., 1986). Прусские находки все относятся к группе Н и представлены следующим образом. Тип 3 -овальные бронзовые пряжки с тавровидным утолщением у основания язычка, имеющим, как и в случае с арбалетовидными фибулами (вар. 2а1 и 2а2), технологическое происхождение, относятся к 400-450 гг. (Madyda-Legutko R. 1986, S. 62). Тип II - железные пряжки подпрямоугольной формы с рамкой вытянутых очертаний - 400-423 гг. (Madyda-Legutko R., 1986, S. 64). Тип 14 - железные овальные пряжки. Тип 29 - бронзовые овальные пряжки с поперечными пропилами у основания язычка. Два последних типа относятся к V в. Более поздние пряжки типологизированы на основе анализа их параметров и оформления язычка (Кулаков В. И., 1994а, с. 52). Тип 1 - пряжки с овальной рамкой при соотношении ее высоты и ширины (параметр Н) от 0,8 до 0,4. Подтип 1.1 соответствует отмеченному выше типу 3 группы Н. Подтип 1.2 имеет на язычке прямоугольное расширение, ограничивающее степень вхождения язычка в ремень. Тип 2 - пряжки с рамкой В-образной формы с изогнутым язычком, имеющим прямоугольное расширение. Высота рамки - от 7 до 4 см. Как и у пряжек типа 1, кроме прямоугольных, в типе 2 встречаются и овальные обоймицы. Тип 3 представлен пряжками, имеющими очертания, близкие к трапеции. Н - от 1 до 0,5. Расширение у основания язычка в этом типе имеет большие относительно предыдущих типов параметры. Прямоугольные обоймицы пряжек типа 3 украшаются по краям прорезным линейным орнаментом, изготовленным на восковой модели, или треугольным штампом типа "волчий зуб". Тип 4 имеет рамки сложной формы. Н - от 1 до 0,6. Обоймицы - только прямоугольные, нередко - с ажурным декором. Язычок пряжек приобретает вид равностороннего креста. Тип 5 - пряжки с прямоугольной рамкой при Н от 1,1 до 0,9 с прямоугольной же обоймицей. Тип 6 - лировидные пряжки с железным язычком, традиционно датируемые в Балтии первой половиной XI в. Пряжки типов 1-6 изготовлялись из бронзы и скрепляли ремни мужчин (реже - женщин). В отличие от этих пряжек, лишь в пределах типа 3 группы Мадыда-Легутко Н и типа 1, применявшиеся нередко для монтирования конских оголовий, нижеследующие типы пряжек принадлежат преимущественно снаряжению для верховой езды. Отдел "двухчастные": тип 1к - пряжки с прямоугольной рамкой. Подтип 1 - железные пряжки длиной от 4 до 6 см, в ряде случаев находились в погребении рядом со стременем, имея отношение к стременному ремню. Вар. 1.2 - пряжка из тонкого бронзового листа с перемычкой по центру рамки и крепящейся здесь обоймицей, размер 4x2 см, служила для крепления шпоры к ноге всадника. Почти полная аналогия пряжкам вар. 1.2 - в кургане Скареедан (Сконе, Швеция, XI в.). Тип 2к - пряжки с трапециевидной рамкой, широкая внешняя ее сторона уплощена. Тип Зк - пряжки с восьмер-кообразной рамкой, являющиеся, очевидно, результатом развития пряжек типа
309
2к. Промежуточный этап этого развития отражает пряжка из погр. б/№ могильника Холмогорье (рубеж VII-VIII вв.) (Muhlen В., 1975, Taf. 22). Тип 4к - пряжки с круглыми рамками, диаметр ок. 4 см, в ряде случаев обнаружены в трупоположениях на тазовых костях. Тип 5к - пряжки с щитовидными рамками, нередко орнаментированными серебряной чеканкой. Отдел "трехчастные" - железные пряжки длиной ок. 5,3 см. Язычок крепился на П-образной дуге рамки, концы которой соединены расклепанным на краях, прокручивающимся стержнем, через который проходил скользящий подпружный ремень.
Завершая сюжет о пряжках, следует упомянуть застежки с рифлением рамки типа X (по И. А. Бажану и С. О. Каргапольцеву), датируемые в Восточной Европе 475-525 гг. (Бажан И. А., Каргапольцев С. О., 1989, с. 29, рис. 2). Необходимо отметить, что элементы формы рамки этих пряжек и частичное рифление встречаются на прусских пряжках типов 1-4. Это указывает на их относительно упомянутого выше типа позднее появление.
Гривны (рис. 132). Отдел 1. Гривны из тонкого дрота (практически - проволоки). Предметы такого рода ранее трактовались исследователями как браслеты. Общие признаки гривен этого отдела - наличие кольца и крючка, замыкающего края кольцевидно изогнутого бронзового (реже - серебряного) дрота толщиной не более 3 мм, имеющего по краям круглое сечение. Диаметр гривны - от 8 до 10 см. В ряде случаев дрот имеет тордированную поверхность и квадратное сечение. Данные артефакты типологически связны с более ранними гривнами типа mit Dosenende (рис. 98), характерными для восточных германцев на исходе римской эпохи. На их конструктивной основе в V в. н. э. на широких пространствах Восточной Европы формируется упрощённая модель шейного украшения (Kazanski М., 2000, р. 431), в том числе - с фасетированным или тордированным дротом. Последний вариант гривны сохраняется в наборе украшений носителей прусской культуры на всём протяжении VI в. и в нескольких экземплярах известен в аварских древностях VII в. В погребальных древностях Самбии VI в. некоторые тордированные гривны своим диаметром не превышали 10 см, что указывает на сугубо ритуальный характер этих артефактов, при жизни их владельца не использовавшихся.
Отдел II. Гривны, свитые из нескольких дротов. Типологически к ним относятся наиболее ранние для прусской культуры гривны из погр. 8 могильника Березовка и погр. 1 могильника Первомайское, а также находки из могильников типа Альт-Велау. Такие гривны можно считать продолжением развития одного из типов шейных украшений балтов эпохи римского влияния (Gaerte W., 1929b, Abb. 162). Типология гривен отдела II основана на общепризнанной (Седова М. В., 1997, с. 66) схеме М. В. Фехнер. Материал всех гривен - бронза. Тип I - витая, с раскованными концами. В восточнославянских древностях подобные гривны известны в XI - начале XII в. (Фехнер М. В., 1967, с. 73). Тип II - витая из 2-3 прутов с петлеобразной застежкой, закрученная в несколько спиралей и совершенно не приспособленная для практического использования. В Балтии и Руси гривны подобного рода (правда - свитые в одиночную спираль) (Фехнер М. В., 1967, с. 73) относятся к концу X-XI в. Для западных балтов такие (но многоспиральные) гривны характерны в XIII-XIV вв.,
310
что отражено в материалах раскопок могильников Альт-Велау и Рувнина Дольна. На пограничье былого прусского ареала (то есть - за пределами Самбии и Натангии) такие артефакты изготовлялись лишь для погребальных церемоний, обладая в глазах пруссов характером оберега, который охранял покойного от воздействия враждебных инфернальных сил (Kulakov V. I., Valuev A. A., 1996, S. 494). Для соседей пруссов - населения Центральной Литвы этого времени присущи только гривны с пятичастными концами.
Браслеты (рис. 132). Типология основана на схеме В. П. Левашовой. Материал всех браслетов - бронза. Тип Сентендре - браслеты с расширяющимися концами, близки славяно-аварским древностям VI-VII вв. У западных балтов на территории совр. Литовского Взморья эта форма наручий обретает грани на концах дрота и доживает до VIII в. (Tautavicius А., 1996, р. 250). Отдел "дротовые". Тип I - витой, с уплощенными концами, характерен для Восточной Европы XI-XII вв. (Левашова В. П., 1967, с. 215). Тип II - плетеный щитковоко-нечный. В Новгородской земле такие браслеты датируются XI-XII вв. (Левашова В. П., 1967, с. 228). Тип III - спиральные, до 14 витков, известны в IX-X вв. как в Северо-Западной Литве, так и в Латвии. Отдел "пластинчатые". Тип 1-е прорезным геометрическим орнаментом. Тип II - со стилизованными зооморфными головками. Такие браслеты характерны прежде всего для ареала куршей XI-XII вв.
Промежуточное положение по форме и моментам типологии между гривнами и браслетами занимают кольца диаметром от 3 до 5 см, в ряде случаев имеющие разомкнутые концы. Сделанные из бронзового дрота с расширенными концами, похожие на упоминавшийся выше тип браслетов Сентендре, данные предметы функционально можно трактовать как височные кольца. Близкие им по форме кольца большего диаметра известны в земле эстиев во II- III вв. н. э. (Blume E., 1915, S. 57, 58; Abb. 73).
В прусских погребениях V-VII вв. в массе встречены кольца, конструктивно схожие с гривнами отдела I. Однако ввиду своих параметров (диам. от 3,5 до 8 см) данные кольца не могли служить шейными украшениями. Более логично отнести эти кольца к височным. Косвенно этот вывод подтверждается находкой в погр. 504 могильника Суворове кольца такого типа с прикипевшими стеклянными бусинами.
Перстни (рис. 133) в прусском материале представлены прежде всего предметами, свитыми из рифленой бронзовой проволоки в виде цилиндра диам. ок. 3 см. В основном такой тип перстней встречен в мужских могилах западных балтов позднеримского времени и V-VI вв. (Кулаков В. И., 19906, с. 167).
Нижеследующая типология раннесредневековых перстней пруссов основана на схеме Н. Г. Недошвиной. Перстни изготовлялись в основном из бронзы, редко - из билона. Тип I - пластинчатые, с заходящими концами. Тонкая пластина несколько расширена посередине и нередко орнаментирована поперечными линиями, расположенными крест-накрест. Появившиеся впервые в землях Мазурского Поозерья на границе прусских пределов в VI в., в раннем средневековье они широко распространяются на территории Руси (Недошиви-на Н. Г., 1967, с. 261). В земле пруссов они появляются не ранее конца XI в.,
311
видимо, с юго-востока. Тип II - рубчатые, литые, с расширением по центру. Сечение дрота в точке расширения - в основном треугольное. Подобные перстни представлены как на Руси (Недошивина Н. Г., 1967, с. 264), так и в Литве. Тип III - витые, с заходящими концами, известны по всей Балтии и Восточной Европе. Тип IV - проволочные, круглого сечения. Тип V - с полусферическим возвышением в центре кольца.
Типичными для прусской культуры XII-XFV вв. подвесками являются медвежий коготь и бронзовый ромб с умбоном в центре (Кулаков В. И., 1990а, с. 27). В отличие от позднеримского времени, когда в ареале эстиев представлены значительные серии подвесок (прежде всего - подвески-бубенчики и ведёрковидные подвески), в ареале пруссов этот вид украшений крайне редок.
Раздел, посвященный украшениям из металла, следует завершить упоминанием о бронзовых пластинчатых пинцетах (рис. 133) и спиральных пронизках, характерных в целом для западнобалтийских могильников эпохи переселения народов.
Бусы. Данная деталь женского убора в погребальных древностях междуречья Ногаты и Деймы в эпоху средневековья достаточно редка. В отдельных погребениях встречаются остатки оплавленных бусин как пастовых, так и стеклянных бочонковидной формы (одноцветные или глазчатые). Янтарные бусины представлены типом "литавровидные" (ассиметрично-бисфероидные, Pauckenperien) - 400-500 гг. (Tempelmann M., 1985, S. 69) неправильной формы (пластина янтаря, после рассверловки сколотая по краям). Обычное число янтарных бусин в погребении - от одной до трех, как и у племен Центральной Литвы в V-VI вв. Янтарные бусины, не подвергавшиеся воздействию огня, можно считать заупокойными дарами людей, сооружавших погребальный комплекс. Подобные находки на исходе эпохи переселения народов обычно располагаются в верхней части могилы, зачастую - среди камней крепиды.
Предметы быта в могилах пруссов представлены прежде всего пряслицами (рис. 133). Среди глиняных пряслиц известны шайбы с продольным валиком, характерные для вельбарских древностей III-V вв., биконические (нередко -со штампованным орнаментом) и бочонковидные.
Шиферные пряслица типологизированы в целом по схеме Р. Л. Розенфельдта. Тип 1 - бочонковидные. Диаметр отверстия - от 6 до 8 мм (Розенфельдт Р. Л., 1964, с. 222). Данные пряслица нередко находятся расколотыми пополам вследствие обжига на погребальном костре или, что менее вероятно, ввиду приспособления к конкретным бытовым нуждам. Тип 2 - усеченно-биконические. Данные артефакты безусловно являются древнерусским импортом, поступившим в Янтарный край в конце X-XI вв.
Замки представлены цилиндрическими конструкциями с железным, обтянутым бронзовым листом корпусом, относимы к XI-XII вв. (Хорошев А. С., 1978, рис. 6). Ключи подразделяются на типы: 1 - с круглой рабочей частью; 2 - торцевые; 3-е гребневидной рабочей частью; 4 - с "бородкой".
Железные иглы известны лишь на севере Самбии в IV-V вв., длина их достигает 6 см.
Ввиду неудовлетворительной сохранности, градация железных ножей на данном этапе исследования не представляется возможной. Использовавшиеся
312
в быту пруссов ножи имели общую длину от 9 до 14 см, рукояти и ножны (?) изготовлялись из дерева. Изредка в раннесредневековых могилах пруссов встречаются и кремневые ножи, вероятно, предназначавшиеся для обработки янтаря.
Оселки делались из сланцевых пород местного (?) камня, в ряде случаев имели отверстия для подвешивания.
Гребни костяные известны лишь в обломках. Отдел "сложносоставные". Части этих гребней скреплялись железными или бронзовыми заклепками, спинки украшались линейным и циркульным орнаментом. Отдел "двусоставные цельные" состоит из гребней, характерных для Восточной Европы в X- XIV вв. В могильниках пруссов XI в. представлены также бронзовые складные весы, гирьки и пружинные ножницы.
Снаряжение для верховой езды у пруссов включало шпоры (рис. 133), наиболее ранние из которых (V в.) представлены экземплярами, сделанными из двух железных пластин. При систематизации шпор X-XII вв., находившихся, как и в более раннее время, в могилах поодиночке, принята за основу схема А. Н. Кирпичникова (Кирпичников А. Н., 1973, рис. 37). Отдел "прямые" - шип и скоба находятся в одной плоскости. В ряде случаев дуги декорированы поперечными полосками серебряной инкрустации, что характерно для древностей викингов XI в. Тип 1 - с сигарообразным шипом. На концах дуги - круглые петли с двойными отверстиями для ремней, длина шипа - от 2 до 6 см. В Скандинавии такие шпоры датируются 975-1025 гг. В прусском материале (Ирзекапинис, Доллькайм) подобные шпоры встречены в конских захоронениях рубежа X-XI вв. и начала XI в. Для Юго-Восточной Балтии XI в. характерен тип 1 (с маковидным утолщением под острием). Шпоры типа III отдела "изогнутые" отличаются от шпор предыдущего отдела лишь изгибом дуги. Этот изгиб предназначен для смягчения напряжения на металл дуги при ударе в бок лошади острием шпоры. Как и шпоры отдела "прямые", их "изогнутые" аналоги в ряде случаев сохраняют на внешних сторонах дуги следы серебряной плакировки. Шпоры типа IVa обладают манжетовидным расширением у основания острия (рис. 133), у типа V вместо острия - звёздчатое колесико. По А. Н. Кирпичникову, с учётом археологических реалий могильников Ирзекапинис и Доллькайм типы прусских шпор датируются следующим образом: тип I - конец X - начало XI в.; тип II - XI в., типы III, IVa - конец XI-XII в., тип V - XIII-XV вв.
Удила в прусских могилах встречаются исключительно в зубах коней и разделяются на два отдела: "кольчатые" и "с псалиями".
Тип 1 - удила кольчатые с двухчастным грызлом, с круглым сечением колец. Подтип l.la - диам. колец менее 4 см, подтип 1.16 - диам. колец от 4 до 18 см. Подтип 1.2 - диам. колец ок. 10 см. Подтип 1.3 - удила с витым грызлом. Кольца изредка обладают бронзовыми (V-VI вв.) или железными (эпоха викингов) обоймицами для крепления недоуздка.
Тип 2 ~ удила кольчатые с трёхчастным грызлом, диам. колец от 5 до 15 см, центральная часть грызла S-видная.
Тип 3 - удила с псалиями. Подтип 3.1 - удила типа Даумен с L-видными бронзовыми псалиями (рис. 134, № 108), продолжающими традиции конского снаряжения гуннской эпохи. Подтип 3.2 - удила с прямыми железными пса-
313
лиями. Подтип 3.3 - удила с S-видными железными псалиями аварского круга. Подтип 3.4 - удила с роговыми псалиями, украшенными прорезным зигзагообразным стандартным орнаментом. Подтип 3.5 - удила с серповидными псалиями, плакированными серебром или цинком. Подтип 3.6 - удила с треугольными массивными псалиями длиной ок. 15 см. Подтип 3.7 - удила с псалиями вытянутых очертаний, генетически связанные с подтипом 3.5.
Стремена ранее были типологизированы мною (Кулаков В. И., 1994а, с. 59) в рамках системы И. Антанавичюса. Тип I - 8-видные, связанные с традициями II аварского периода. Подтип 1.1 - стремена с перевитой петлей. Тип IIIa - стремена с выносной петлей для ремня, характерные в X в. для Скандинавии. Тип IV - стремена в виде овала. Тип V - стремена с очень широкой ступенькой - X в. Тип VIг - стремена яйцевидной формы. Тип VII - стремена круглой формы, включающие подтипы VII. 1 и VII.2 (рис. 134). Вне системы И. Антанавичюса остались тип 1 - стремена без отверстия для крепления ремня, тип 2 - стремена подтреугольной формы (подтипы 2.1 и 2.2), тип 3 - стремена с плоской дужкой (подтипы 3.1-3.3).
Такая важная для всадника часть конского снаряжения, как стремена, появляется в земле пруссов уже на рубеже VII-VIII вв. под аварским влиянием, на что указывает форма наиболее раннего прусского типа I.
Накладки на конское оголовье изготавливались в VII-VIII вв. в виде бронзовых пластин, в X в. - в виде басменных оттисков поясных накладок и фибул в серебряной фольге, внутренняя часть которых потом заливалась оловянным/ свинцовым сплавом, в XI в. бронзовые накладки покрываются серебряной фольгой. Таким образом, в эпоху викингов накладки, встречаемые в конских захоронениях, имеют одноразовое, исключительно культовое значение. Находки конца X-XI в. позволяют констатировать высокое мастерство пруссов при изготовлении накладок конских оголовий, в ряде случаев (рис. 134, № 123) ставших первыми в Европе геральдическими изображениями (Кулаков В. И., 1992, с. 137-143).
Описание массовых категорий в погребальном инвентаре пруссов завершают косы и скребницы, традиционно представленные в конских захоронениях как в IV в., так и в V в. н. э.
Представленные выше типы инвентаря пруссов (по материалам могильников "Гора Великанов", Суворове и Ирзекапинис) введены в список признаков раннесредневековой культуры пруссов. Позиции, не отражённые в таблицах (рис. 129-134):
Погребальный обряд (рис. 126):
1 - кремация подтипа 1.1 (в урне типа Гребитен); 2 - кремация подтипа 1.2 (кости в могиле сгруппированы); 3 - кремация подтипа 2.1 (кости в могиле рассеяны в ОПК); 4 - кремация подтипа 2.2 (кости коня и снаряжение для верховой езды с кальцинированными костями совместно с ОПК); 5 - захоронение ориентированного черепом на юг коня; 6 - захоронение коня (в основном - шкура) в придонной части основной могильной ямы; 7 - инвентарь обожжен; 8 - ингумация с северной ориентировкой; 9 - каменная кладка над могилой.
314
Инвентарь:
23 - копье типа Е; 25 - копье вар. 1V6I (по А. Рутткаи); 74 - перстень рубчатый; 75 - бусина стеклянная одноцветная; 76 - бусина стеклянная глазчатая; 77 - янтарная бусина литавровидная; 78 - янтарная бусина биконическая; 79 - янтарная бусина колотая; 80 - заготовка янтарной бусины; 81 - подвеска кольцевидная; 82 - подвеска псевдоведерковидная; 83 - пронизка спиральная; 99 - шпора подтипа 1.1; 107 - удила типа 3; ПО - стремена подтипа 1.2; 111 - стремена подтипа 1.3; 113 - стремена вар. 111а2; 118 - стремена подтипа VII.2; 120 - накладки железные различных форм; 124 - коса; 125 - скребница.
а - пол погребенного (для могильника Гора Великанов - по определению профессора В. Н. Звягина, для остальных могильников - в соответствии с набором инвентаря): \ - муж.; / - жен.; б - № погр.; в - хронологический период в соответствии с индикатором устойчивой датировки.
Размещенные в соответствии с порядком представленных выше типологических схем и единой базовой таблицы признаков, типы, подтипы и варианты основных серийных находок на могильниках пруссов V-XIII вв. представлены для наглядности на таблицах (рис. 135, 138-140, 142, 145). В верхнем левом углу каждой ячейки указан номер позиции в базовой таблице, в нижнем правом углу - индексы типа, подтипа, варианта.
Для окончательногов взят материал грунтовых могильников "Гора Великанов" (бывш. Hiinenberg, Зеленоградский р-н), Суворове (бывш. Zophen, Гвардейски выяснения абсолютной хронологии комплексов культуры пруссой р-н), Ирзекапинис (бывш. Wickiau, Зеленоградский р-н). Данные могильники, часть из которых большими площадями раскопана Балтийской экспедицией ИА АН СССР в 1977-1990 гг., частично известные по архивным материалам, имеют в целом данные по 750 погребениям IV-XIV вв. Для анализа отобраны соответственно приведенному выше списку памятников 70, 184 и 118 комплексов (всего - 372 компл.).
Анализ хронологии проводился в рамках массивов погребений, в основном уже опубликованых (Кулаков В. И., 1990а, с. 3-19; он же, 1994в, с. 47-53; он же, 19996, с. 211-271).
Основой для выявления хронологических групп в прусском материале являются вещи-таксоны:
1. "Капелированные" (с вертикальными прорезами по внешней поверхности) сосуды подгруппы 20.12 (по М. Б. Щукину) - 175-330 гг. (здесь и ниже абсолютные даты даются с известной долей условности).
2. Напоминающие льячки небольшие сосуды типа W ХIIа, служившие для переноса кальцинированных костей в могилу или для ритуальных возлияний - 250-400 гг.
3. Арбалетовидные фибулы группы Альмгрен VI.2 - вариант IzAaIb -367-425 гг. В ряде случаев держатель пружины - деревянный (в таблице - позиция 28д), что характерно для древностей пруссов V в.
4. Пряжки типа Мадыда-Легутко Н11- 400-425 гг.
5. Пряжки типа Мадыда-Легутко Н 3 - 400-450 гг.
315
6. Фибула со звездчатой ножкой группы Битнер-Врублевка II - 400- 450 гг.
7. Фибула с рифленой спинкой варианта Тышиньска 3 серии 1 - 400- 450 гг.
8. Уплощенно-биконические сосуды типа W XVIIIB - 425-500 гг.
9. Нож-кинжал с аркадным орнаментом на клинке - 450-500 гг.
10. Фибулы варианта IxCrla - 425-525 гг.
11. Фибулы варианта IzAa6b - 475-525 гг.
12. Фибулы варианта 26 - 500-525 гг.
13. Дериваты пальчатых фибул вида Нойвид - 600-650 гг.
14. Удила типа Даумен - 675-700 гг.
15. Подковообразные фибулы с тонкой дугой, закрученной на концах - до 725 г.
16. Стремена II аварского периода (8-образные) - 675-725 гг.
17. Бронзовые накладки конских оголовий с линейным орнаментом -700- 725 гг. (Kleeman О., 1956, S. 114, 115).
18. Стремена раннемадьярского типа - 875-900 гг.
19. Мечи типа JPX - X в.
20. Железные накладки и четверики конского оголовья - 950-1000 гг.
21. Накладки бронзовые в виде головы животного - 975-1000 гг.
22. Шпоры подтипа I.I - 975-1025 гг.
23. Сосуды типа 4 - 990-1100 гг.
24. Копья типа G - 1000-1050 гг.
25. Ажурные накладки конского оголовья с четырьмя головками животных- 1000-1025 гг.
26. Полусферические полые бронзовые заклепки конского оголовья - с X в.
Хронологический анализ данных по каждому отдельному могильнику дал следующие результаты:
Могильник "Гора Великанов"
фаза C2 - ок. 425 г. - финальная фаза развития СНГ, соответствующей древностям эстиев. Этому времени присущи урновые захоронения. Остатки кремации ссыпались в находящийся в округлой яме массивный слабообожженный сосуд-урну типа Гребитен или за его пределы - между стенками сосуда и бортами ямы. Датирующий инвентарь: сосуды-приставки с S-видным профилем, фибулы вар. lzAa3b, глиняные пряслица с продольным валиком.
425-475 гг. - тенденция к перемене обрядности (характер емкости для костей в могиле изменяется, остатки сожжения содержатся в разбитом сосуде или компактно сгруппированы /в несохранившемся органическом вместилище?/). Для этого времени традиционны железные иглы, ножи, бронзовые пряжки типа НЗ. Ряд категорий инвентаря (стеклянные бусины, пряжки типа Н11, уп-лощенно-биконические сосуды-приставки) объединяет этот этап с предшествующим временем. Это подтверждается и сохранением у части ям округлой в плане формы. Первые три четверти V в. были для "Горы Великанов", как и для
316
всей Самбии, эпохой постепенной мутации культуры эпохи римского влияния как в обрядности, так и в инвентаре. Урновые кремации постепенно прекращаются, однако весь смысл ритуала (локальное помещение большого числа кальцинированных костей в могилу) не меняется. Как и ранее, многие вещи в комплексах носят следы пребывания на погребальном костре. Значительное распространение конских захоронений (рис. 136) свидетельствует о сложении новой археологической формации - прусской культуры.
475-525 гг. - резкий перелом в развитии местных древностей. В обряде ведущее место занимает рассеивание в могиле остатков погребального костра с редкими кальцинированными костями (рис. 137). Могильные ямы ориентируются обычно по линии северо-запад - юго-восток, имеют овальную в плане форму, их длина - до 1 м. Сосуды-приставки, в ряде случаев сохраняющие по форме и орнаменту преемственность с предшествующим периодом, существуют во фрагментах, нарочито разбитые. Скорее всего, принесенные в них с костра кости беспорядочно высыпались в могилу, затем туда же бросался и сосуд, считавшийся ритуально нечистым. Прекращаются практически все типологические ряды инвентаря, уходящие корнями в IV в. Их место занимают новые материальные компоненты: янтарные колотые и биконические бусины, сосуды для переноса костей с налепами по ребру и зигзагообразным орнаментом ("временные урны"), изготовленные специально для погребальных церемоний, фибулы вар. IzAalb с деревянным стержнем-держателем пружины, заготовки янтарных бусин и кремневые ножи.
Могильник Суворово
450-500 гг. - урновые трупосожжения или группы кальцинированных костей с фибулами вар. 1zAalb и удилами с орнаментированными кольцами.
500-525 гг. - сгруппированные кальцинированные кости с фибулами вар. 2а1, пальчатыми фибулами без выступов на щитке, височными кольцами.
525-550 гг. - сгруппированные кальцинированные кости с фибулами вар. 2а2.
550-575 гг. - сгруппированные кальцинированные кости с фибулами подтипа 26 и пряжками типа 2.
575-600 гг. - сгруппированные кальцинированные кости с фибулами подтипа 3.
600-625 гг. - сгруппированные или рассеянные среди ОПК кальцинированные кости с фибулами вар. 3а2 и биконическими лощеными сосудами.
625-700 гг. - рассеянные среди ОПК кальцинированные кости с фибулами подтипа 4, круглыми фибулами, редко - с мечом.
700-725 гг. - двухъярусные погребения с захоронением коня под ОПК со стременами, имеющими верхнюю часть треугольной или Х-образной формы.
725-1000 гг. - двухъярусные погребения со стременами, имеющими округлый выступ в верхней части, сосудами, орнаментированными вдавлениями по венчику. На ранней стадии этого этапа сохраняется традиция прямоугольных накладок конского оголовья с линейным орнаментом.
317
1000-1100 гг. - двухъярусные погребения со стременами, верхняя часть которых имеет форму горизонтально вытянутого прямоугольника.
1100-1300 гг. - в основном - трупоположения с северной или северо-западной ориентировкой с кресалами, браслетами и перстнями.
Менее дробные периоды также характеризуются рядом определенных черт. Например, для отдельных погребений 625-725 гг. отмечены каменные кладки, перекрывающие могильные ямы, комплексам 725-100 гг. присуще небольшое количество инвентаря в верхнем ярусе, безынвентарные погребения характерны для 625-700 гг., в могилах 1000-1300 гг. встречены в основном сосуды, изготовленные на кругу.
Распределение на плане могильника Суворове датированных погребений (рис. 141) показывает существование двух групп могил (450-700 и 700- 1300 гг.), последовательно размещавшихся в своих пределах. Выявление рядов могил характеризует развитие направления сооружения могил в ранней группе в диапазоне 100-150 лет. Эта тенденция прерывается ок. 700 г. Ряды поздней группы не функционируют более 70 лет. Учитывая существование характеристики рядов могил на западнобалтийских могильниках II-V вв. как показателя принадлежности погребенных в каждом отдельном ряду к конкретному роду (определенному социальному коллективу?), так же можно атрибутировать и ряды ранней группы могил Суворово. Небольшие, до 4 могил ряды позднего участка включают, видимо, уже останки членов меньшей общественной единицы - индивидуальной семьи. Правда, в данном случае ряды, как и на раннем участке могильника, расположены по поперечной оси участка. Это показывает отсутствие полной смены населения или культурных традиций на поселении, соответствовавшем данному могильнику. По другим общим признакам оба участка разнятся между собой. Ранняя группа погребений в инвентаре продолжает традиции материальной культуры позднего этапа эпохи переселения народов, сохраняя захоронение коня с запада от могилы человека. Как и ранее, присутствуют отдельные женские погребения, причем зачастую с богатым инвентарем. Обряд поздней группы, в результате развития духовной культуры и культовой практики местного населения переходящий к трупоположению, имеет уже мало общего с традициями раннего времени. Прерываются типологические ряды и возникают новые серии в погребальном обряде. Даже территориально могилы поздней группы перекрывают ранний участок, причем не обращается внимание на разрушение могил предков, что было бы совершенно недопустимо при устойчивых родовых традициях. Таким образом, можно сделать вывод о распаде у пруссов (во всяком случае, в юго-восточной части Самбии) на рубеже VII-VIII вв. родовой структуры. Это социальное явление отразилось в духовной и материальной культуре местного населения, сооружавшего могильник Суворово.
Могильник Ирзекапинис
700-800 гг. - период характеризуется преобладанием удил с трехчастным грызлом, позднее, до 990 г. встречающихся крайне редко. К этому периоду относится обнаруженное на могильнике Ирзекапинис весьма редкое для древно-
318
стей пруссов погребение жреца. Могила содержала обломки обработанного камня с изображением трезубца (рис. 144), иные находки и захоронение коня отсутствовали.
800-900 гг. - период связан с преобладанием накладок ремней конского снаряжения различных форм, характерных для степного мира раннемадьярской эпохи.
900-950 гг. - массовое появление щитовидных налобных подвесок, доживающих до 1050 г. Период определяется преобладанием бронзовых подковообразных фибул с гранеными головками.
950-990 гг. - начало очередного расцвета местной дружинной культуры, продолжавшегося до конца XI в. Данному периоду присущи прежде всего железные накладки конского оголовья и копья типа Е. Артефакты принадлежат материальной культуре Северной Европы и непосредственно связаны с этническими контактами между пруссами и скандинавами в середине X в. К этому периоду относится основное количество обнаруженных на могильнике кремаций в ладье на стороне.
990-1020 гг. - период характеризуется присутствием в могилах стеклянных бусин, началом широкого распространения серповидных псалий, копий типа IV6, (рис. 145, 146). Данный период отражает развитие могильника между разрушением в 997 г. святилища и походом Канута Великого на Кауп в 1016 г. (Кулаков В. И., 1993г, с. 115).
1020-1050 гг. - распространяются пряжки конского снаряжения с подвижной внешней штангой, ножницы, стремена подтипа VII. 1. копья вар."а". Данный период связан также с максимальным использованием местной дружиной конских оголовий с "большими" и "малыми" накладками и щитовидными подвесками.
1050-1100 гг. - время заката местной дружины. Появляется тупиковый в плане своего развития обряд одноярусного трупосожжения (подтип 2.2). Наблюдается тенденция к отказу от всех новаций в воинском и конском снаряжении и возврат к старым культурным традициям. Последнее особенно заметно на примере увеличения количества традиционных кольчатых удил. Конец данного периода совпадает с позднейшим этапом существования могильника. Развитие прусской культуры показано по этапам (рис. 147), которым соответствуют вещи-таксоны (рис. 148-149).
|
|
